нашел на просторах интернета

-1-
Хонки расслабленно водит кистью, вымазанной желтой гуашью, по животу Хичоля – рисует кривые звёзды. Пятиконечные существа, словно мятые человечки, привязаны друг к другу соломенными линиями, как на карте железной дороги, образуя несуществующие созвездия. Хичоль отрешенно смотрит на свой мобильный телефон, и лицо его кажется мертвенно-бледным в свете белого экрана; он не обращает внимания ни на легкую щекотку от волоса колонковой кисти, ни на холодную краску, ни на тот обычно возмущающий его факт, что Хонки сидит на нём сверху. Молчание – растянутые синтетические нити, уныло свисающие с потолка спальни – как элемент обязательного декора, и Хонки не хочет нарушать эту шаткую конструкцию, в то время как Хичолю просто не хочется разговаривать.

Хонки ставит баночку краски и кладет запачканную кисть на белый бумажный лист на столе рядом с кроватью. Пальцы в желтой краске - и этот канареечно-неоновый цвет, словно крючок на удочке, цепляет из глубин сознания еще свежие, как невысохшая картина маслом, воспоминания. А они, как кадры диафильмов, беззвучные и оторванные от событий, сплошная подборка сценических улыбок. Хонки прижимается всем телом к Хичолю, и, повернувшись лицом к стене, что бы Хинним не увидел, как он – высунув язык – морщится от удовольствия, вспоминает «Хичоля из Super Junior». Такого, каким он бывает на шоу: с его привычным отводом головы от недовольства после неудачной шутки, смешком с рваным придыханием, закрыванием рта ладонью с одновременным прикосновением указательного пальца до кончика носа. Разительно отличающегося от «Хичоля в своей комнате» и «Хичоля в компании», а уж тем более от «Хичоля за компьютером во время игры». Улыбка на лице Хонки сменяется задумчивостью, будто кто-то щелкнул в его душе выключателем, и он, прогибаясь в пояснице, как кошка, возвращается в сидячее положение. На его животе размазанные звезды – зеркальное отображение того, во что превратилось произведение искусства на животе-холсте Хичоля. Он щурится, как если бы ему в лицо светили самым мощным прожектором в студии, и ждет, ждет, что губы Хичоля растянутся в улыбке, а затем, как если бы совсем-совсем не в студии, он поцелует его. Хотя бы в щеку, или даже лоб – не важно, а после перед глазами Хонки, как после длительного вглядывания в яркий свет, запляшут бело-желтые пятна.

Хичоль смотрит на Хонки пол три четвертного такта, заполненного черным квадратом паузы и возвращается к безостановочно включенному мобильному телефону и Хонки видит, как в зрачках Хичоля отображаются сменяющие друг друга интернет-страницы.

-2-
Хонки понимает, что он всё это знал, или, возможно, догадывался. Как, в общем, знает тот факт, что какими бы яркими и завораживающими звёзды ни были, вблизи они – непривлекательные сгустки космической пыли. Но даже так, эти космические тела остаются манящими, припорошенные волшебством загадочности и непонимания у людей – как же им удается блистать.

У Хонки болит голова, как если бы кто-то разбил об неё бутылку, и осколки – мелкие, неприятно ледяные и острые – насыпались за шиворот. Он видит себя со стороны космонавтом, запутавшемся в проводе подачи кислорода, парящего в темной космической невесомости перед холодной и безжизненной планетой. Он решает, что сам виноват; что приблизился слишком близко к тому, на что стоит смотреть и на чье обворожительное мерцание стоит любоваться издали.

По этому, когда звонит телефон – Хонки просто игнорирует веселую мелодию и фотографию Хичоля на входящем, сжимая кулаки и стиснув зубы, что бы не ответить, пока звук не умолкает.

-3-
Хичоль поджидает его на углу дома, когда Хонки ночью, выходит за сигаретами. Не говоря ни слова, он, как нападающая кобра, молниеносно лезет в карман чужой куртки, выуживая из него мобильный телефон и, под удивленным взглядом Хонки, окоченевшими пальцами, постоянно попадая мимо нужных сенсорных цифр, набирает свой номер. Через несколько секунд в тишине ночной улицы раздаются звуки популярной песни девчачьей группы и Хичоль поспешно сохраняет неизвестный номер в памяти телефона.

- Удалил? – тихо спрашивает Хонки, понимая, что ответ прямо перед ним и очевиден.

- Как удалил – так и вернул, - отвечает Хичоль, пряча свой телефон в карман, где он со звоном падает на ключи и мелочь.

Хонки старается не выдать себя, не начать широко улыбаться, выдав внутренний фейерверк счастья. Потому что Хичоль ждал его на морозном ночном воздухе, и этот факт, как подогретое на огне сгущенное молоко, обволакивает теплом всё сознание Хонки, так что ему хочется прижаться к Хичолю и замурчать от удовольствия.

- Отдашь? – Хонки взглядом указывает на свой мобильный, который всё еще находится в руке у Хичоля, пытаясь совладать с эмоциями.

- Знаешь, без чего любая планета не может быть до конца планетой? – спрашивает Хичоль, вплотную подходя к съежившемуся от холода Хонки, бросая внутрь кармана дорогую технику. – Без своего спутника.

Он целует Хонки, прижимая его к себе не смотря на их объемные куртки, и тот про себя отмечает, уже после внутреннего сальто наслаждения, что у Хичоля обветрились губы, а волосы пропитались холодным ветром.

Пусть он мерцает меньше и тусклее Хичоля, он всё равно неизменно существует рядом. Как бета и альфа, как «Шара» рядом с «Сердцем Карла»*.
автор - [Сульфур]