>>>может.не.будем.о.грустном?хд

Да, что же это за неудачные дни то такие начали постоянно подкрадываться к Минсу, мало того, что родители настояли, чтобы он уехал с этого шоу, потому что, видите ли, они увидели, как там у него все сложно. А с кем все может быть сложно на этом шоу? Конечно с Джином и их отношениями, которые то и в эту стадию не успели перейти. Забрали его предки быстро и без шумихи, даже его компания ничего не могла сделать. Ну, да, кажется, Кэп чуть-чуть забыл их предупредить, ага, что их сына оказывается то самое слово, которое предки произносят шепотом и за закрытыми дверьми. Дома. Иногда. Очень редко, а потом так по странному переглядываются. И почему Минсу уважал родителей? Испытывал к ним благодарность и не мог их ослушаться, даже не потому что был несовершеннолетний и у него был  «контракт», а потому что любил их.
Все как всегда оказалось сложнее, чем казалось, на первый взгляд и естественно никто не знал, что Кэп струсил и не сказал. А как же без этого, наш малыш Минсу, попросту побоялся сказать. Бывает и не такое, - подумал Минсу, когда толкал дверь в свою комнату. Ну, точнее, когда-то эта комната была его и Джина. Парень никак не ожидал увидеть НА ЕГО КРОВАТИ резвящуюся парочку. Причем у одного из этой кучималы, ползающей НА ЕГО КРОВАТИ, были шорты, которые Су подарил Джинуку после какого-то концерта. В памяти даже отпечаталась дырочка на носке. Маленькое круглое отверстие. А внутри пустота. Даже слышно, как внутри черепушки сквозняк из одного уха в другое пролетел. Он заметил удивленные глаза, именно о которых думал все время своего отсутствия и закрыв дверь, вышел так и не сказав ни слова. Сразу же пошел куда-то, чтобы отвлечь чесавшиеся кулаки.
Все-таки не зря Кэп ходил пару раз на сеансы к психологу. Да, мама настояла, после того, как он на нее наорал и послал, ну, куда там обычно посылают. Она, просто упомянула Джина и УК Кореи в одном предложении.
Походил, полечился, стал спокойным, как танк. Даже с внутренним миром что-то стало совсем глухо. Не спасала последнее время и музыка, постоянно играющая в наушниках. Может, накопилось просто, а может, ему это и правда нужно было кому-то выговориться, с кем-то обсудить именно те самые эмоции, о которых с Джином не поболтать. Он не сопливый подросток. Он не поймет. Так думал Кэп.
И судя по этой картине - правильно думал. Жалко сумка со шмотками осталась около двери, вместе с шапкой, которую можно было натянуть на выбритый затылок и на глаза, она была огромная. И такси уехало, вернуть? Сложно. Придется ждать до утра, а потом, а потом будет завтра, - кивнул сам себе Минсу и думал пойти в общую гостиную, но возможность увидеть пару знакомых лиц, сразу отбила все желание Главное забить голову чем-то. Нужно что-то поделать. Механика.
Когда Минсу поднимался по крыльцу, на улице уже начинался неплохой такой дождик, тогда он не предал этому значения, а вот сейчас почему-то вспомнилось. Юноша пошел к входу на крышу. Подняться по лесенке и почти там. Су взялся за ручку и замер.

Резко дергает, что порыв воздуха пронзает насквозь, уже темно, очень-очень и ничего не видно, только огоньки горят во дворике и слышно чьи-то возбужденные голоса внизу. Но кажется, что это так далеко и возможно, не в этом мире. Кэп отвык от такой свободы, он низкого неба и ярких звезд, впрочем, их то как раз видно и не было. В лицо ударили тяжелые капли. Главное немного проветрится. Он выходит из-под небольшого тента и стена дождя такая плотная. Понятно, почему ничего не видно. Су даже вздрагивает. Резко. Сильно. Только все равно не так, как нужно.
Было бы еще лучше, если бы не рука, схватившая за воротник футболки и не рванувшая назад. Парень даже в какую-то долю секунды подумал, что это Джинук. Надежда умирает последней? Нет, надежду добивают. И в данном случае, убийцей был Мино.

Отредактировано Bang Min Soo (2012-05-29 22:19:46)

№59 ------ №47 -------

Что же… Прошло время сладких слов, настало время суровой правды. Самое время заглянуть ей в глаза, а затем признаться самому себе: да, Ынхёк, ты оплошал, что уж теперь-то ты с этим поделаешь? Ну да, оступился, ну с кем не бывает. Ты сам хотел каких-то отношений с этим человеком, хотя и догадывался, что из этого может выйти. Ты купился – тебя развели.
Собственно, все переживания на этот счет остались там, за той самой дверью, куда Хёкджэ заходить более не намерен, хватит ему и одного раза. Суджевец более чем уверен, что, стоило ему только уйти от этого места подальше, и там уже толпы друзей или же тот самый «никто», который старшему якобы не нужен. Никто ему не нужен… Детский сад, ей богу. Наверное, Ли было бы гораздо проще, если бы Хичоль так и сказал, мол, ну так и так, ну не нужен ты мне, мне лишь приспичило поиграться. Парень никогда не любил ложь, не смотря на то, что сам частенько любит приврать. Но он делает это не со зла, да и далеко не с целью причинить кому-либо вред. К примеру, взять того же Хонки, которому долго приходилось врать об этих странных, появившихся столь внезапно, синяках и царапинах. Удивительно, и как только за один чертов секс, пусть и с изначальным статусом изнасилования, можно так измучить бедное тело? Ну, конечно, в скором времени эти двое и так разошлись по разным углам, по разные стороны нескончаемо длинной реки. Не было сильного течения, можно было бы просто взять и переплыть через реку, чтобы сохранить все отношения, которые складывались чуть ли не годами. Но никто так и не переплыл на другой берег. И нет, это вовсе не потому, что оба не умеют плавать, просто ни тому, ни другому – никому все это было просто не нужно. Все то время роста их отношений, Хёк удивлялся тому, почему они так долго вместе и в то же время они никак не могут перебраться уже, наконец, на следующую ступень, стать ближе друг к другу. Все было непонятно, обидно, оно все расстраивало и даже несколько унижало его перед внутренним «я», но он никак не хотел торопить события. Но в тот день все встало на свои места. Все стало столь ясным и понятным. У них никогда и ничего не могло получиться, они никогда не были сведены судьбой, они были сведены работой. Между ними всегда жила лишь дружба, но оба были слишком слепы желанием чего-то большего, а потому не видели, сколь сильно их отталкивает друг от друга. Но речь сейчас вовсе не об этом, речь сейчас о Ким Хичоле, который, также, оказался далеко не судьбой бедного парня. Не смотря на то, что Ынхёк никогда не был особенным оптимистом, он считал, что сдаваться нельзя. Даже если ваза разбита на миллиарды крошечных осколков, нужно постараться склеить ее. Даже если сердце истекает кровью от множества нанесенных ударов острым предметом, нужно попытаться спасти его, нужно показать врачу, нужно обратиться к маме, нужно попросить друзей посмеяться над тобой, нужно найти человека, который одним движением руки исправит все это. Даже если ничего не выйдет, и бедный орган так и будет рыдать, да страдать, нужно хотя бы попытаться. Никто не запрещал тебе бороться за свое счастье, за здоровье, ум и все остальное. Никто не запрещал тебе думать головой, а не сердцем. Хёкджэ пытался, честно, но все-таки сердце гораздо сильнее, чем его мозг, как бы унизительно это не звучало. Истерики, скандалы, интриги, депрессии, ссоры, переживания, страдания – все это одна целая и неотъемлемая частичка этого человека, которая никогда и никуда не денется. Ему хочется выглядеть более хладнокровным, хочется, чтобы люди думали, что ему плевать, но и тут он каждый раз промахивается.
Добравшись до своей квартиры, парень тут же захлопнул за собой дверь и откинул ключи на тумбу, не обратив внимания на то, что они завалились за нее. Ему уже было не важно, в какой мир они попадут, оказавшись там, ему было важно то, в каком мире сейчас оказался он. Он обошел всю квартиру, но не нашел Чанмина. Он предполагал, что так и будет, но почему-то сейчас от этого еще обиднее, чем каждый прошлый раз. Возвращаться домой, в пустую квартиру, зная, что здесь тебя никто не ждет. Понимая, что ты вообще никому не нужен, осознавать, что исчезни ты – никто и не будет долго печалиться. Он прошел на кухню и сел за стол, цепляя пальцы в замок, опуская голову и жмуря глаза. Голова гудит, он не спал несколько суток, но и спать пока не собирается. Пугающая тишина, лишь периодические шорохи, скрипы, трески, и все тому подобное, которые навсегда останутся для этого человека загадкой. Через некоторое время он сложил руки на столе крестом и положил на них голову, закрывая глаза, расставляя ноги шире и двигая стул чуть назад, обеспечивая себе максимальный комфорт. Он сидел, или лежал, так некоторое время, затем начал нервно постукивать пальцами по столу. Он чего-то ждал… Наверное, он ждал возвращения потерявшейся давным-давно пары. Сейчас ему не хватало друга больше, чем обычно. Не то, чтобы хотелось поделиться с ним этой, на первый взгляд, фигней, которую столь сентиментальный и эмоциональный человек переживает, как конец света, но ему просто нужно было чувствовать рядом хоть одного из близких, знать, что он рядом и никуда не уйдет. Но в сложившейся ситуации, судя по тому, что Шим, кажется, и не собирался возвращаться, складывалось несколько другое впечатление, говорящее о том, что он уходить-то, как бы, и не будет, просто потому, что он просто-напросто никогда не придет. Резко подскочив из-за стола, он вышел с кухни, прошел в гостиную и с прыжка завалился на диван, после чего закинул руки за голову, одну ногу на спинку, а сам стал вглядываться куда-то в потолок, раздумывая обо всем, что только в голову придет. Вот так он лежал очень долго. Не двигаясь, просто глядя в потолок. Прошло несколько часов – это точно, не меньше, перед тем, как он попытался сменить позу. Это оказалось не так просто, так как все, что можно было, затекло. Помучавшись, пострадав, он таки поднялся с дивана и медленно перебрался в спальню, на кровать. Перед тем, как лечь, он взял какую-то книгу с полки, не важно, о чем в ней, он просто взял первую попавшуюся. Когда он начал читать, стало понятно, что он не глядел, так как он просто пробегал глазами по строчкам, вроде что-то вычитывая, а вроде просто смотря, ни во что не вникая и ни о чем не задумываясь. Его мысли все еще были очень далеки от этой книги, как бы печально то ни было. Но в скором времени и это занятия ему наскучило, он начал медленно опускать руки все ниже, пока предмет окончательно не оказался на нем, закрывая собой лицо, а сам Хёк, не смотря на то, что отнекивался, сейчас спал, как убитый. В скором времени книга покинула его, упала на пол, а сам же он уже тихо хныкал чему-то во сне.

Ынхёк всегда ненавидел сны. Все потому, что чаще всего они у него какие-то уж слишком приятные и запоминающиеся. Самые лучшие сны он запоминал полностью, со всеми деталями, а потому, когда возвращался в реальность, когда понимал, что все это лишь сказка, а на самом деле все далеко от нее, ему было еще тяжелее, чем обычному человеку, которому снится не только такое. Он проснулся под самую ночь и лишился какого-либо настроения. Он пошел принял душ, посидел пораздумывал о чем-то, будучи полуголым, прикрытым лишь парой полотенец. Затем он полежал, потом ему надоело, он встал и пошел оделся, походил из одного угла комнаты в другой и наконец осознал, чего он хочет. Есть.
У них в холодильнике не было ничего – зачем? А потому, он пошел на выход, но и тут хрен. Ключи-то завалились за тумбочку, а чтобы отодвинуть ее, оооой, как нужно постараться, особенно учитывая то, что она прибита к стене. Ему хватило сломанного стола, стены с дырками или, что еще хуже, с трещинами ему пока не нужно. Ладно, хрен с ним, с ключами. Возможно, Чанмин удосужится вернуться к тому времени, как вернется и Хёкджэ? Конечно, надеяться на это глупо, но все-таки… Он, не раздумывая, вышел за дверь и захлопнул ее, проверив, закрылась она вообще или нет. Дверь оказалась запертой. Хорошо… В случае, если младший все-таки не вернется – не страшно, Ынхёк может поспать и в коридоре, ну что тут такого?
Сейчас он уже быстро шел в сторону кухни. С этим у него таятся не самые приятные воспоминания. И ведь дело даже не в том, что ему что-то не понравилось или еще чего, все дело в том, что его раздражал тот факт, что он сам, черт возьми, отдался незнакомому человеку в ту ночь. Не важно, что у него не было выбора, не важно, что у него не было ни сил, ни желания, чтобы сопротивляться, он должен был делать это, он обязан был. Но не делал. Ему не кажется, что его «насильник» может о чем-либо сожалеть¸ в отличие от него самого, а это расстраивало его еще больше. Но, кстати говоря, он не переживает по этому поводу так, как мог бы. Он мог бы пожаловаться кому-нибудь, мог бы пострадать душевно, морально настроить себя на то, что теперь все вокруг будут лезть к нему, но он-то понимает, что все это не так. И даже если он расскажет о произошедшем кому-то, он опозорит не того человека, который сделал это, он унизит самого себя, так как пойдет и сам расскажет людям о том, что поддался кому-то, где-то, не сумел постоять за себя, так еще и вообще сдался потом. Ну нет, спасибо, хоть немного, но Хёк пока все еще любит себя. В общем, было оно и было, можно об этом и забыть, зачем убиваться, ведь, что не говори, а Ынхёк и сам затем не пожалел, что поддался, так? Ну вот, и в чем тогда проблема? Добравшись до кухни, он не думал ни о чем, а потому зашел сразу, не обращая внимания ни на кого и ни на что. Он быстро подошел к холодильнику, упорно иигнорируя стоящего не так далеко человека. Заглянул в холодильник и отметил, что, если он серьезно хочет поесть, то ему, наверное, нужно потратить деньги и пойти в кафешку или даже в ресторан, но никак не сюда. Разочаровавшись в этом, вроде бы, столь сладком (который был бы таким, если бы там все-таки оказалась еда) моменте, он развернулся и обратил, наконец-таки, свое «драгоценное» внимание на человека, который, кажется, что-то готовил… Что там он думал? Было и было? Что было, то прошло?
Наверное, весь его внутренний мир рухнул, когда он увидел того самого парнишку, с которым сталкивался именно здесь, примерно недели две назад. Именно того самого «маньяка», который не уходил из его головы пару последующих дней, после произошедшего. Анчовине всегда было трудно скрывать свои эмоции, а тут он, откровенно говоря, и не пытался. Он поперхнулся и начал стучать кулаком себе по груди. Откашлявшись, он взглянул на младшего большими глазами, застыв на месте.
- Ты что, издеваешься надо мной что ли? – он произнес это достаточно громко, а сам отошел на шаг назад, отворачивая голову и лишь кидая косые взгляды в сторону экзовца.

Вот трусишка...думал Джио поглядывая на то как Джимин опасается рыбины. Это было смешно, но парень не подавал виду. Мысли о продуктах, о прекрасном теле спутницы, о поцелуе, что был шикарней всех поцелуев за прошедшие два месяца, привели парня прямо к кассам.
Складывая продукты на кассу, Джио на автомате считал деньги, он всегда считал сколько он тратит. Привычка брала корни из детства. Да, да..именно тогда, в тот самый раз, когда он первый раз пошел гулять с девушкой, парень потратил все свои сбережения за целый месяц. Нет конечно тогда все было реально круто, и та любовь еще жива, но этот рассказ в другой раз. Но вот трата денег привела его к пониманию двух вещей: их надо считать, надо больше зарабатывать, тогда не придется их считать.
- Пёнхи, а у тебя есть деньги?- прошептала Джимин. Нет ну что за вопрос то...уже начал внутри возмущаться Джио. Тем временем девушка приблизилась к его уху вплотную...
- Я кошелек-то не брала, - и осмотрев продукты, посмотрела на парня. Бешенству творящемся в его сердце не было придела. Джио серьезно разрывала мысль о том, что она считает его лохом. Денег мол у него нету, певец какой-то? нищеброд или еще что...никак не мог себя взять в руки Джио.
Выдержка. Именно выдержка помогла парню не сойти с ума от этих мыслей, не взбеситься. Опыт, огромный опыт таких ситуаций давал возможность выйти из положения красиво, по-мужски, глупо, просто кинув тупую бабу на кассе.
Джио поступил в этой ситуации очень качественно на его взгляд. Воспользовавшись близостью девушки, он успел немножко приобнять её, чмокнуть в щечку, изображая будто они заигрывают, а не считают деньги, потому что у обоих не было с собой сумочек, и вполне могла случиться реальная оказия.
Чмокнув девушку в щечку он попросил: Милая, подай плиз вон ту бутылочку воды и жвачку с твоим любимым вкусом. Было, было желание её подстегнуть по попе, как он всегда делал с девушками, но посчитав это возможным перебором, Джио достал две карточки из кармана, скидку этой сети супермаркетов и карточку менеджера, честно выигранную в споре позавчера...интересно может из-за этого он решил отомстить и устроил мне такое путешествии утром сегодня..надо будет разобраться..

– Какого черта ты творишь? Ты совсем сума сошёл? - спросил рэпер Шайни, а Минсу только и сумел отрицательно покачать головой в разные стороны, стараясь вызывающе не пялиться. Ресницы слиплись от чертового дождя и Кэп почти ничего не видел. Он, кажется, начинал постепенно приходить в себя и, слава богу, хоть мозг включался, да и чувство злости тоже и такое неслабое. Очень даже неслабое. Хотелось кому-нибудь оторвать голову и было бы круто, если бы перед ним не стоял Мино, а, к примеру, тот парень в шортах Джина. Су и рассмотреть его толком то и не успел. Надо было остаться и хоть понять с кем он начал развлекаться пока меня не было, - фыркнул Кэп, поднимая глаза от своих ботинок. Его отчитывал старший, а Су даже не слушал, и было немного стыдно, как это бы сказать, страшновато, а еще он волновался. Как в школе, черт, - прогремел гром.
– Слушай, я, конечно, всё понимаю, меня жизнь тоже не хило вздрючила, но так проблемы не решаются/
– В смысле? - Минсу посмотрел на хена, хмурясь, и тут до него дошло, что он так уткнулся носом в бордюр, что со стороны могло … - А… Не-не-нет. Это не то чем казалось, - он бы стукнул себя по голове, если бы не серьезное выражение лица Мино и его тяжелый взгляд. Он так пристально наблюдал.
– Что случилось?
– Честно, я просто стоял под дождем. Это же круто, ну… - он уже не знал, что сказать в свое оправдание. Хорошо хоть старший убрал руку от насквозь мокрой футболки и Кэп вздохнул спокойно. Перестал чувствовать себя неловко. - Устал, наверно. Бывает, - Су как бы извиняясь, улыбнулся и вытер мокрое лицо, не менее мокрой ладонью. Он уже давно не обращал внимания на такие мелочи. - Слушай, хен, а ты сейчас чем занят? Не хочешь покататься? Мотоцикл, дождь, адреналин и полное спокойствие, ты если что не нервничай, я даже прошел курсы экстремального вождения, когда  ходил к пс… В смысле, когда съемки были. Мотоцикл уже привезти должны были - задумчиво кивнул, Кэп и, не дожидаясь ответа, потащил Мино за собой. Если он пришел на крышу, значит, был не в самом лучшем расположении духа, да еще и в дождь. Лучше было отвлечься на чужие проблемы, чтобы не думать о своих. И это отлично получалось, пока в гараже Су не снял с красного  красавца чехол.

Полированная поверхность блестела, и отражение в ней было просто замечательным, Кэпу только и оставалось поставить пару отпечатков пальцев, чтобы испохабить эту красоту. Что он тут же и сделал. И с каких пор я ненавижу идеальные вещи, - подумал Минсу, а у Мино спросил:
– А ты почему один на крыше был? - и не то, чтобы это был вопрос с скрытым дном, просто ему было интересно. Су не встречал Мино и его пару до этого момента, а может и встречал, только не запомнил. Скорее всего. Он взял в лежащей сумке пару шлемов и протянул один хену.

>>>бумрататата>>>колесо оборзения

Ынхёк всегда поражался подаркам судьбы, которые она предоставляет ему столь внезапным образом. Он и подумать не мог о том, что столкнется здесь с тем самым человеком, которого видеть хотел меньше всего, да и тем более на том самом месте, где встречал его в прошлый раз. Конечно, он предполагал, что то был далеко не последний раз, когда они столкнутся, но он никак не думал, что это произойдет так быстро. Сразу же появилось желание сделать этому человеку что-то плохое. Что-то настолько плохое, чтобы он страдал, долго и сильно. Но ведь, если подумать, ведь Хёкджэ не такой человек… Да и зла он никому нарочно не желает, а этому парнишке, так тем более. Что было, того не миновать, а потому злиться смысла старший не видел. У этого человека еще все впереди и давить на него сейчас будет не лучшим вариантом. К тому же, мысли Ли заняты сейчас проблемой посерьезней: ноющим сердцем, которое постоянно дает о себе знать.
Поначалу он просто-напросто проигнорировал китайца, медленно добираясь до стола и усаживаясь за него, опуская взгляд себе в колени и вздыхая. Он не знал, что он собирается тут делать, но догадывался, что где-то подсознательно он уже давно согласился на предложение парня. Все-таки, если припомнить, то пришел он сюда именно ради того, чтобы что-то поесть, а тут ему так подфортило. Жаль только, что он не может быть уверенным в том, что его не попытаются отравить или еще что в этом роде, но сильно из-за этого анчовина не расстраивалась. Ему было все равно, если его попытаются убить, сейчас он согласен и на это. Все что угодно, лишь бы унять это ноющее ощущение в груди.
- Сойдет, не утруждайся сильно, что приготовишь, то и съем, спасибо, - он чуть поклонился, прикрыв глаза, и неуверенно поднял на младшего взгляд. Ему было известно, что этот парень завлекает девушек своей несколько необычной внешностью. Его взгляд заставляет задуматься о том, а не ненавидит ли он вообще весь этот мир? Но при этом они безумно красивы, как и сам он. Не то, чтобы Хёк сразу же растаял и пал к его ногам, но зачем отрицать то, что и так очевидно? Отводя взгляд, и в очередной раз вздыхая, Ынхёк поднял одну руку и потер пальцами шею, после застывая на месте и задумываясь о чем-то своем. И только после этого он, наконец, задумался о той фразе, что произнес младший: «ты, только, не грусти». Что не говори, а странно это звучало. Хёк был с точностью уверен, что таким людям плевать на то, что с ним и как, но было, наверное, даже несколько приятно, что о нем заботятся. На лице даже проскользнула кратковременная улыбка, которую он, словно стесняясь, пытался спрятать, опуская голову и утыкаясь лбом в стол. «Мда…» - кроме этого в голове не осталось больше ничего. Внутри пусто и холодно, из него вырвали кусок, а потому его мучает сквозняк. Хочется поднять голову и резко опустить обратно, удариться о стол посильнее, так, чтобы сломать и его, так, чтобы разбить голову, попасть в больницу, некоторое время не видеть никого и ни что. На какое-то время просто-напросто исчезнуть из этого мира. Ненадолго.
- Кстати говоря, а как тебя зовут? – внезапно вспомнив, тихо пролепетал старший, вновь поднимая все тот же неуверенный взгляд, словно за него ему выдернут глаза.