----> Начало игры
Десять лет - это достаточно долгий срок для отношений. А в особенности для людей, которые знают друг друга со школьной скамьи. Они начали встречаться, когда учились еще в средней школе. За то время, что они вместе, им пришлось преодолеть немало препятствий на своем пути. В какой-то момент их отношениям едва не пришел конец. Они были на грани разрыва. Самым тяжелым испытанием для Севена и Ханбель стал его отъезд в Америку, где вслед за другими корейскими артистами, он продвигался на американский рынок. Редкие звонки и разговоры по телефону, полностью забитый график и бессонные ночи. ОНи были вымотаны до предела своих возможностей. Казалось, что еще немного и они возненавидят друг друга. Немногочисленные звонки заканчивались ссорой и выяснением отношений. На седьмой год они решили поставить жирную точку в своих отношениях. Именно это стало отправной точкой, разделившей их жизнь на до и после. На следующее утро после разрыва случилось то, что так часто происходит в дорамах. Об их отношениях стало известно всем, их совместные фотографии просочились в интернет. И Севен как настоящий мужчина принял весь удар на себя: на своей официальной странице, он выложил письмо с извинениями перед своими фанатами за то, что семь лет скрывал о том, что они с Ханбель встречаются. Все это время они врали людям о том, что они просто друзья и между ними нет ничего. Но теперь, об этом стало известно всем. После долгих размышлений, Севен и Ханбель решили, что это даже к лучшему.
Что не происходит в нашей жизни, то это все идет на пользу, делая нас сильнее. Несмотря ни на что им удалось сохранить свои отношения. Они прошли проверку временем. И сейчас, оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что их выбор был правильным. Им не о чем жалеть, так как все это время с тобою рядом находится близкий тебе человек, который всегда поддержит и поможет советом.
Говорят, что после нескольких лет совместной жизни, чувства ослабеют и уходят на второй план. А на первое место выходит привычка. Такое страшное слово "привычка", которое заставляет нас жить под определенным углом и ракурсом. Они слишком хорошо знают друг друга. За десять лет было сказано слишком много слов и теперь им попросту не о чем разговаривать. С полувзгляда, с полуслова они понимают друг друга, поэтому им не нужны лишние слова, которые только осложняют нашу жизнь.
Романтика в их отношениях уже давно испарилась, а на ее место пришла обыденность. Даже праздник "День Святого Валентина" превращается в самый обычный день. В этот день принято, чтобы девушки дарили своим парням шоколад в качестве выражения своих чувств. Но для них - это вполне обычный день. И вместо шоколада, они могут себе позволить говяжий суп в какой-нибудь закусочной. Севен часто ловил себя на мысли, что это неправильно и так не должно быть. Но все пары рано или поздно проходят через это.
Наверно поэтому они и решили принять участие в проекте "Скандал", хотя до этого сторонились подобных проектов. В свое время, их даже звали в Молодожены, но они отказались, потому что не хотели выносить свою личную жизнь на всеобщее обозрение. Возможно, что в их жизни наступил тот момент, когда хочется попробовать чего-то нового. "Скандал" - это очередная попытка бросить вызов общественности и попытка доказать самим себе, что их чувства также сильны как и раньше, а их отношения крепки как никогда.
Первый день на проекте ознаменовался празднованием Хеллоина. Интересно и кто придумался праздновать этот никому не понятный праздник, когда люди наряжаются в костюмы сказочных героев и с тыквой в обнимку пляшут до упаду. Севену и Ханбель не хотелось идти на столь шумное мероприятие, где было столько незнакомых лиц, да и папарацци караулили на каждом углу. А в том, что вечеринка была шумной можно было догадаться по приглушенным голосам, которые доносились с нижних этажей. Поэтому они решили "отсидеться" в своей комнате.
Поудобнее пристроившись на кресле, ДонУк в ожидании своей второй половинки, стал изредка посматривать в сторону их комнаты, где ХанБёль переодевалась. -Дорогая, ты еще долго? больше всего он не любил, когда его заставляли ждать. О том как девушки долго наводят марафет, наверно уже уходят легенды. Время шло, часы тикали и Севен сам и не заметил как уснул в костюме Бэтмена.

Отредактировано Choi Dong Wook (2012-10-30 15:36:06)

<--- Night Club Maktum

Ему бы хотелось проснуться утром и все забыть. Все расставить по своим местам, привести в норму. Вернуть неправильно уложившиеся кусочки рассыпавшегося по чьей-то оплошности паззла по местам. Расставить их так, как нужно.
Предпринять еще одну попытку разобраться в том, что и как теперь сложилось. Попытку последнюю, завершающую. Чтобы после нее не осталось никаких вопросов. Хакён бы хотел проснуться, а все решилось бы само собой – все стало бы простым и понятным, обрело бы единственный, верный смысл. Но, конечно же, все само собой не решается – он это давно усвоил. Но побороть это желание не смог.
Хакён просыпается достаточно поздно  – на часах девятый час, в такое время их бы группа уже давно была в тренировочном зале. Или хотя бы в пути к нему. Они бы даже не были сонными – ну, возможно, хотя бы он. Болтали бы о чем-нибудь, обговаривали расписание. Обычное, простое и понятное утро. Хакён улыбается и чуть хмурится, думая, что как вот получилось так, что то, что раньше казалось непростым путем, важной задачей с кучей сложностей, обязанностей, с ожиданием и страхом провалиться, страхом сломаться по пути, не достигнуть цели – теперь вдруг кажется обычным и простым. Когда всего этого не было, было проще.
Сейчас – все странное, необъясненное. Но это же не чувство, никакое же не чувство. Если чувство, то оно ведь понятнее должно быть, доступнее. Ведь он бы в любом случае мог разобраться в своих ощущениях. Здесь – другое.
Говорят, такое бывает. В какой-то момент просто перестаешь понимать реальность.
Хакён сглатывает, пытаясь подавить напряжение, и оборачивается. У Херин во сне чуть подрагивают ресницы, но спит она без особых движений – тихо, спокойно. Во сне выглядит уставшей. Если приглядеться, наклониться чуть ниже, она кажется еще и чем-то расстроенной. Словно у нее тоже все идет не так, словно и ее жизнь вдруг вывернулась на другую сторону, о которой раньше никто не подозревал. Хакён почему-то улыбается, тепло, несильно открывая зубы. Херин несколько иная, когда спит. А может, он раньше просто не был так близко. Не смотрел на нее с такой стороны, под таким углом, на таком расстоянии. На расстоянии чуть меньшим, чем вытянутой руки.
И это тоже странно – то, что он делает сейчас. Но в их отношениях, кажется, только странное и есть. Это даже и не неловкость, и не скованность – что-то другое. Они и общаться могут часами – им вполне комфортно друг с другом. Он много говорит, рассказывает. В какое-то время еще пытается спрашивать у нее о чем-нибудь, потом уже не спрашивает и только продолжает рассказывать о том, как прошла их репетиция, как они выступили на сцене, в какой передаче могут сняться, на какое радио-шоу их позвали, чем ужинали. Херин, возможно, его совсем не ценит, но ведь слушает.
А в одну ночь и вытворяет что-то ну уж совсем не укладывающееся в рассудок, что Хакён вот сейчас, сидя на кровати возле нее спящей, тихо смеется. И напряжение еще где-то там есть, в его смехе. Он тихо смеется, вспоминая ту странную, выходящую за рамки понимания ночь. Эн опирается одной рукой на свою подушку, другой на матрас. И в этом нет ничего осудительного и страшного. Вплоть до момента, когда его мобильник, который находится совсем рядом, вдруг раздается шумной мелодией. Мелодия приятная, под такую танцевать хочется, она громкая, ритмичная…
Но врывается слишком неожиданно. Хакён пугается и сильно вздрагивает – рука соскальзывает с подушки, тело резко тянет вниз. И он только думает, закрывая глаза, что не осталось больше никакого порядка, что все потонуло в каком-то хаосе. Где он к тому же последний дурак.
Хакён чудом избегает столкновения с плечом Херин, чуть выглядывающим из-под тонкого одеяла, зато сталкивается с ее рукой – та вытянута немного в сторону, расслаблена. И его лбу совсем не страшно и не больно – только тоже странно.
Проходят секунду, достаточно долгие, за которые он успевает помычать, чуть-чуть досадливо постонать и зажмуриться так сильно, что потом, когда он откроет глаза, точно появятся темные пятна на любом предмете, который захватит его взгляд. Хакён не может пошевелиться – чувствует ведь, что любое движение, и она точно проснется. Проснется, а этого допустить нельзя.
Телефон, на какое-то время притихший, вновь раздается звонком. И Хакёну он кажется еще более громким, чем в первый раз. Оглушительно громким. Он быстро соскакивает с места, почти выкатывается с постели, хватая где-то на пути к полу телефон, а уже на полу, после действительно неприятного столкновения, что-то отчаянно шепчет в динамик. И можно разобрать из его сбившейся речи только: «позвони позже», «мы еще спим», «утро же», «херин может проснуться», «говори тише», «ты можешь ее разбудить». А шепот у него хоть и тихий, и мягкий, и приятный для слуха – все же непредусмотрительно глуп.
Хакён прощается, отключает вызов, задерживает телефон в руке. Да и сам весь замирает.
Это могло бы быть фильмом ужасов. Он – главный герой, неудачливый в начале, но всегда почему-то все побеждающий, все переживающий в конце. В ужастиках всегда есть такой момент, когда главному герою страшно поворачивать голову. Страшно оборачиваться. Правда, Херин не монстр, не призрак и не маньяк-убийца. Но Хакён все же сглатывает и напрягается, и очень нервничает, когда медленно-медленно разворачивается лицом к кровати. Медленно-медленно переводит на кровать взгляд.

И если еще меньше минуты назад он чувствовал себя героем фильма ужасов, готовым вот-вот встретиться с тем самым пугающим чем-то и продержаться после этой встречи до конца, желательно, счастливого, то сейчас он почти ясно ощущает – нет, он не в фильме ужасов.
Но комедийная роль и прямо с утра – за что ему такое счастье? Хёрин смотрит прямо на него. У нее спутанные, взлохмаченные волосы, сонные глаза и сонный голос. Голос у нее странный. И даже чуть-чуть смешной. Но смеяться сейчас точно не самое лучшее, что может взбрести в голову. И Хакён не смеет, он только нахмуривает брови и дергает ресницами. Раз-два. Раз-два. Что я делаю? В самом деле.
Что же Хакён делает?..
Хакён сжимает телефон в руке, сидит на полу, на котором немного холодно его босым ногам, и вглядывается в лицо Хёрин, чувствуя своим подсознанием, что вот прямо за этим взглядом последует что-то непременно…
- Где мое платье? – Хакён вздрагивает от ее голоса, моргает и хмурится сильнее. Он не понимает, о чем она, хотя вопрос звучит почти что по слогам. Хёрин злится, и это даже не удивляет его. Не удивляет, но хорошенько поражает. Задевает. И довольно сильно.
Хакён не знает, видел ли ее такой прежде или это впервые, когда она так настроена к нему. Враждебно. И второй вопрос он уже встречает потухшим взглядом и чуть сжатыми губами. Ему не трудно ответить, вовсе нет. Ведь это так просто, так легко и понятно – сказать ей, что именно было с ними этой ночью. Что было после того, как она попросила его отвести ее домой. Но он молчит, продолжая смотреть на нее. Проходит минута, и Хакён поднимается с пола. Нерешительно оглядывает Хёрин и тихо откашливается, прежде чем спросить:
- Мне позволено будет сесть рядом? Или для моей же безопасности лучше отойти в угол? – и он совсем не хочет шутить, да это и не звучит шуткой. Хакён медлит несколько секунд и присаживается на край постели. От Хёрин его отделяет расстояние сравнимое с подушкой, которая сейчас где-то позади. Но это все совершенно не важно. Хакён выпускает телефон из руки, пристраивая его рядом со своей ногой. Белая просторная футболка, из-за которой разозлилась Хёрин, принадлежит ему. И это, в общем-то, очевидно. А у него таких очень много. На нем даже сейчас нечто подобное, только цвет серый. Но Хёрин не это ведь интересно. Ни у кого он взял футболку, нигде ее купил, ни почему она ему понравилась. Нет. Ей нужно знать, по какой причине эта футболка заменила платье, в котором она была вчерашней ночью. Что же она такого себе представила, что так разозлилась?..
Хакён поворачивает голову к Хёрин и странным взглядом рассматривает ее лицо, потом опускает взгляд на футболку и неспешно переводит его на кровать. И если это именно то, что она себе представила… Хакён вдруг заходится кашлем. А когда все проходит, только неловко улыбается и вдруг вспоминает данное ей когда-то обещание. 
- Помнишь, когда мы только встретились на этом шоу, в наш первый день здесь, я сказал, чтобы ты чувствовала себя спокойно и уверенно, ведь я порядочный человек?
Порядочный человек усадил ее в такси вчера, осторожно сел рядом и старался всю дорогу не шуметь, когда заметил, что она спит. Порядочный человек расплатился с водителем и нерешительно протянул руки, а потом так и замер, думая, как лучше... и что ему вообще делать. Но не положено же порядочным людям оставлять уснувших девушек в машинах такси, да и будить тоже ведь неправильно. Хакён вчера зарделся краской и отчаянно благодарил водителя, помогшего ему вынести Хёрин из машины. Потом уже она была успешно пристроена к его спине: она спала и не могла держаться за его шею, как это было принято при подобном виде перевозки, поэтому он снял пиджак, устроил ее руки на своей шее и вновь, признаться, чудом одел его. Водитель пожелал ему удачи, и он рассеянно рассмеялся – «если не порвется, все закончится хорошо». Пиджак выдержал, Хакён тоже. Уже в спальне он освободил Хёрин, усадил ее на кровать и, пока она еще какое-то время держалась в сидячем положении, потирал плечи, думая, что в таких случаях делают дальше. Когда он развернулся к ней спустя минуту, Хёрин расстегивала платье и сонно что-то бормотала. На его короткий крик она только приподняла голову и нахмурилась.
И сейчас он не знает, как объяснить, почему эта белая просторная футболка заменила ее платье.
- Ты попросила меня снять одежду, я сначала не понял, что ты имеешь в виду, а потом догадался и нашел в ящике вот эту футболку. Ты переоделась и легла спать. И это все, что вчера было.
Она приподняла голову и нахмурилась. Хакён, снимай одежду. И ее хриплый голос поверг его в странное исступление, с которым справился только ее долгий серьезный взгляд. Хакён промычал что-то, добрался до шкафа и вытянул оттуда первую приличную вещь. А потом минуты две стоял к ней спиной. И не дождавшись третьей, осторожно повернул голову в ее сторону и увидел, что она уже давно под одеялом, голова на подушке, веки сомкнуты, а платье брошено на самый край.
Хёрин не должна беспокоиться, ведь он порядочный человек. Он только ночью, перед тем как заснуть, долго смотрел, как подрагивают ее ресницы в темноте, а утром сравнивал то, что видел ночью, с тем, что видел в утреннем свете. Порядочный человек не может позволить себе больше. Порядочный человек ни в чем себе не признается.

Отредактировано Cha Hak Yeon (2013-05-03 13:42:39)

До того момента как время остановится по-настоящему, раз и навсегда, человек переживает множество таких мгновений, когда, и все звуки затихают, и мир вдруг не совершает оборот, и минута не сменяется другой. Таких моментов в жизни каждого может быть огромное количество. Но у Хакёна в последнее время, кажется, вся жизнь только из них и состоит. А ведь время замирает только в тех случаях, когда происходит что-то из ряда вон выходящее  – и это самое яркое, что запоминает человек. Иногда и единственное, что переносит он в свою память и что в конце концов там хранит.
Когда Хёрин садится рядом с ним, мир дергается, но еще не соскальзывает со своей траектории – он только запинается, как запинается дыхание Хакёна. Одна долгая заминка. Что-то идет не так. Воздух поступает слишком резко, и где-то в груди Хакёна что-то глухо стучит, хотя должно было бы только сжаться.
У Хёрин белая кожа. Она похожа на тонкую фарфоровую куклу: аккуратная и слишком хрупкая, чтобы без страха дотрагиваться до нее. А Хакён ведь неосторожный – он может с легкостью сломать. Одним неловким движением, как ломал в детстве цветочные горшки и вазы. Не со зла, но разве это что-то меняет? Хакён просчитывается. Вновь и вновь.
Когда Хёрин аккуратно обнимает его за плечи, слегка похлопывая по ним, Хакён не шевелится и дышит точно так, как прежде, как до того, когда его дыхание сбилось. Не происходит ничего зримого, но снаружи так всегда. Только где-то в глазах мелькает вдруг какой-то почти невидимый огонек – и это единственное изменение. Все вокруг них точно такое же, как вчера и как будет завтра, но они оба сегодня иные. И если Хёрин – актриса, имеющая за собой множество знаний и опыта, то Хакён – почти ребенок, не видевший толком свет и ни в чем еще не разбирающийся, умеющий только хорошо танцевать и обладающий особенным, но не таким уж впечатляющим голосом. Они – совершенно разные.
Ее прикосновение оказывается удивительно приятным. Он и сам такого не ожидал. Поэтому, когда она вдруг отстраняется, он смутно приподнимает ладони, – и пальцы, чуть подрагивая, тянутся к ней, не желая расставаться с ее теплом и всей этой легкой, но безумно странной близостью. Он только хочет потянуться к ней, чтобы остановить и задержать, но она уже садится перед ним и что-то произносит. Он не понимает ее, не расслышав слова или слово… только одно слово. Хакён смотрит в ее глаза, не зная наверняка, было то фразой или и в правду только одним словом, и когда она говорит дальше, улыбаясь, он неосознанно кивает. И только потом уже понимает, что она говорила и в первый и в следующий раз.
Вот только за что она благодарила?.. за что это «спасибо»? Хакён прослеживает движение закрывающейся в ванную двери, которая, как ему кажется, захлопывается целую вечность, и  остается в этой комнате один. За его спиной расправленная постель, рядом с ногой затихший минутами ранее телефон, а в голове ни беспорядка, ни хаоса и ни несметного количества спутанных мыслительных завитков – там, кажется, ничего нет. Хакён не двигается одну минуту, а потом падает на мягкое постельное белье спиной. Он выдыхает что-то, подхватывает мобильник, находя его левой  рукой по памяти, и смотрит несколько позже, как на экране сменяются цифры. Еще не так много времени, но оно так или иначе движется все дальше и дальше, а упускать его ему бы не хотелось. Хакён прикидывает, сколько может потребоваться Хёрин минут на душ, и решает, чем может занять себя. Но волнуется он почему-то не о том, как проведет время сам, а что они будут делать вместе, когда Хёрин вернется.
Им будет неловко? Они пойдут завтракать? А что после? Хакён проверяет почту, заходит на свой твиттер, просматривает новые записи друзей и коллег и слушает краем уха шум воды из ванной. Когда она выйдет, я узнаю ее расписание, и если у нее есть свободное сегодня время, предложу сходить куда-нибудь. Хакён чуть хмурится, когда в его сознании сформировывается что-то вроде неплохой идеи. Он понимает, что нужно придумать занятие им на день, чтобы они были отвлечены друг от друга, но занимались чем-то вместе. Какое-то совместное занятие, такое, как, например, готовка или просмотр фильма.
Хакён резко поднимается на постели и странно, почти довольно улыбается. Это, конечно, все банально, обыденно, но ведь и хорошо проверено, правда? А он лично сам никогда не ходил с девушкой за покупками и не готовил потом завтрак (хотя будет уже, кажется, обед) – поэтому для него это все удивительно и непривычно. Он ощущает легкий восторг, когда заправляет постель и спешно переодевается в подходящую для выхода на улицу одежду. Трудно сказать, как повернется их день в ту или иную минуту, чем они все же займутся, о чем будут говорить и как все сложится или не сложится вовсе – Хакён тем не менее верит, что у них возникает какое-то соприкосновение, впервые хоть немного крепкое, которое позволит им лучше понимать друг друга. И это странно, но не страшно – думать, что наконец можно что-то понять, в чем-то быть уверенным. Хакён убирает вещи, в которых спал, в шкаф и возвращается к кровати, на которую садится чуть погодя. С его вдруг хорошим расположением духа Хёрин придется только мириться. С его планами тоже.