- Хёкки. Хёк. Ынхёк. ЛИ ЫНХЁК!!!
- А?? Чо? Что такое, что?...
Внезапно и крепко заснувший серовласый молодой мужчина аж подскочил на месте от громкого оклика менеджера. Примерно еще минут двадцать он приходил в себя, сонно хлопая длинными пушистыми ресницами и стараясь придти в сознание.
- Мы приехали. Вылезай.
Временами Хёку казалось, что менеджер Мун слишком жесток. Строгий, со стороны кажущийся абсолютно равнодушным, он выглядел отталкивающе и угрожающе. Но айдолы, с которыми он работал, знали, что это всего лишь маска, необходимая для устрашения ленивых звезд. На самом деле Мун не был холодносердным мужланом - мужчина по-настоящему болел за своих подопечных, всегда помогал и заботился. Может, он просто боялся показать истинные эмоции?...
- Угу.
Хрипло ответив, Ли вылез из дорогого черного автомобиля и, захватив небольшой рюкзак темно-зеленого цвета, он бережно захлопнул тугую дверцу машины, и та уехала, взвизгнув шинами.
- Боже мой, мы опять сюда приехали? - расстроенно простонал уставший Анчоус, развернувшись к зданию, где располагались общие помещения участников проекта и раздраженно помассировал виски длинными указательными пальцами обеих рук.
- Не забывай, Хёкки, что сейчас ты обязан быть всегда тут. Только лишь промоушен нового альбома мог как-то официально временно освободить тебя от участия, но сейчас, будь добр, выполняй условия контракта, - поглаживая черные густые усы, проговорил менеджер Мун.
- А если Хеён там не будет? - с надеждой спросил молодой мужчина: - То я могу поехать в общежитие и спокойно поспать, без участия камер?
- Но только если её не будет, - кивнул менеджер.
Тайно надеясь на спокойный, крепкий сон, парень прошёл в здание и зашёл в квартиру. Вокруг было непривычно тихо. Мун ушел договариваться насчет очередного интервью на радио, а Хёк с тяжелым сердцем пошёл вглубь общего жилья. Участники будто вымерли - за всё время, проведенное Анчоусом в квартире, он не услышал ни звука.
Ну наконец, можно ехать... - облегченно вздохнул рэппер и танцор группы SuJu и, развернувшись на каблуках дорогих кед, собрался уходить прочь, как вдруг его тонкий слух уловил еле звучающую музыку из глубины квартиры.
Живая душа?...
Хёк, кусая нижнюю губу и разувшись, в одних серых носках, которые на удивление не воняли, как обычно, прошёл , шаркая ступнями по паркету, и заглянул на кухню.
Работал телевизор, а на столешнице радостно смеялась прелестная блондинка с изумительной фигурой. Присмотревшись, Ли узнал в красавице его напарницу по проекту - Хеён.
Кто вы?
Очень интересный вопрос.
Ынхёку захотелось съязвить, но вдруг по телику заиграла уже успевшая поднадоесть мелодия Break Down, и на экране, в который внимательно стала смотреть милашка Хеён, замелькали кадры нового MV. Внезапно особое внимание в клипе уделили и самому Хёкки, пафосно выхаживающего перед камерой.
- Хёк?!
- Люк, я - твой отец.
Непонятно, к чему всплыла в голове Рыбоподобного эта фраза из Звездных войн, но он еле выдавил из себя улыбку, которая больше походила на судорожные движения губ больного при припадках.
-О боже, что с твоими волосами?
- Как видишь, я теперь седой. А мы ведь с тобой не успели и года вместе прожить! - Хёк вновь улыбнулся.
Молодой мужчина изо всех своих последних сил старался, чтобы его голос звучал хотя бы чуточку позитивным и совсем не уставшим, но, увы - недосып и накопленная за несколько недель усталость дали о себе знать, поэтому парень, смущенно убирая челку с глаз изящным движением головы, плюхнулся на недалеко стоящий стул.
- Я только с промоушена. Выпили все соки, гады. Но, вроде, я еще живой.
Браво, Хёкки, да ты Петросян!
Недовольно поморщившись от своих же мыслей, Хёк вновь улыбнулся, глядя на привлекательное лицо девушки:
- А ты как живешь? У меня была другая симка, которую я использовал, проживая в Китае. Надеюсь, ты получила мой подарок?
Он поднял уставшие темные глаза, сейчас больше похожий на убитую энергией панду, чем на жизнерадостного Анчоуса. Пухлые губы раздвинулись в нежной улыбке.
- Ну расскажи мне, маленькая. Как встретила Новый год?...
Хотелось верить, что Хеён отдохнула лучше, чем он в эти праздники.

Отредактировано Lee HyukJae (2013-01-14 04:15:23)

-----> Квартира №75 [Kim Hyo Yeon & Kim Min Seok]
- Твоих дам я никогда не видела.
- Потому что последняя была в старшей школе.
Но уточнять он это не стал, просто слабо улыбнулся, чувствуя, как внутри разгорается огонь всё того же неугомонного азарта, который он пытался подавить минутой ранее.
- А вообще, девочка, с которой я поцеловался в первый раз в детском саду, может называться девушкой? Неверное нет, это было давно и неправда: мы не встречались, просто я помог ей с рисунками пару раз.
Рисовать он не научился до сих пор, стоит заметить, поэтому, как он помогал: пел ей, танцевал или же рассказывал истории – неизвестно. Он уже и сам не помнил. Зато вторую не забыть. Средняя школа. Это были самые милые моменты его жизни, но они расстались, она предпочла другого. Третью он вообще не помнит толком, хоть она была и последней. Наверное, она и подходила под категорию «девочки на ночь», которую озвучила Ён. Просто они встретились, разгорелась страсть, пара подарков, пара признаний, переспали, позже – ссоры, истерики и девушки как не бывало. Тоже ушла к дургому. Измена. Как странно.
- Интересно, а сейчас она где? Слышала ведь обо мне наверняка. Жалеет? Пха. Не думаю, - даже в своём подсознании Сюмин мог смеяться над самим же собой, глядя как-то со стороны за всем происходящим и анализируя. Это был его талант. Ну не считая изображения удивлённой, радостной и злой булки, что он вообще талантом не считал, и что так любят пихать во всякие шоу, выставляя Сюмина полным дураком. Как будто он в группе роль клоуна играет, ей-богу. Ничего нового придумать им не дано? А то, что он владеет чуть ли не в совершенстве кэндо и тхэквондо, что занимается ушу вместе с Тао, что у него голос не хуже, чем у остальных, просто не повезло, дали всего 6 строк в альбоме, что танцует он не так, чтобы это можно было игнорировать, плевать, да? А то, что он, получается, попадает в абсолютно чужую ему страну, где не выкрикивают его имя фанаты, никак не поддерживают, потому что он кореец, а не китаец? В родной стране то же самое, потому что промоушен они проходят только у соседей, в Корее мандариновая подгруппа почти неизвестна.     
Минсок тяжело вздыхает, потирая ноющий лоб тыльной стороной ладони. Они оказываются на кухне спустя каких-то пять минут. Здесь несколько светлее, по крайней мере они могут видеть друг друга. И в голове проскальзывает мысль, о том, что он такой офигенный шанс пропустил, от чего мгновенно отмахивается, едва слышно фыркая и мотая головой.
Сюмин согласно кивает, когда Ён предлагает ему осмотреть верхние полки, и послушно приступает к делу, раскрывая и ощупывая внутренности шкафов.
- Где эти спички? Спички. Ау! Только не говорите мне, что их здесь нет. Вообще зачем мы ушли из комнаты? Посидели бы там, переждали, поспали бы, отдохнули. Так нет, Минсок, молодец, ты сразу потащил и себя, и Хёён на неведомую кухню через тёмный коридор, который кишмя кишит всевозможными опасностями. Браво! Пожалуйста, повтори на обратном пути! Пожалуй, схлопочешь нож в спину, а затем будешь увезён в багажнике за город. А вообще кому я нужен, - он становится всё мрачнее и мрачнее, - надеюсь, у парней хотя бы есть мозги.
- Сюмин, почему ты мне не говорил, что умеешь драться?
Он кажется забыл, что Хёён всё ещё здесь, с ним, потому что он умудрился незаметно вздрогнуть одной лишь рукой, как только она заговорила.
- М?
- Слушай, да это же классно. Ты подумай, как это поможет. Ты, значит, идешь такой по аэропорту, а сзади бешенные фанатки "оппа, оппа", цепляются за твой рюкзак или за рюкзак одногруппника, а ты такой...
- ХЁЁН! – он мгновенно оказывается рядом, гремя шкафами, как только девушка плюхается на пол видимо в попытке повторить какой-то странный бросок, - ну что ты за ребёнок.
Он помогает ей подняться, придерживая за талию, но ничего не успевает сообразить, подняв, как она уже уносится прочь к холодильнику.
- Сколько энергии.
Он опускает руки, тяжело выдыхая.
- Тебе нашего милого ужина не хватило? – слабо улыбается Минсок, подходя ближе и заглядывая за плечо. Похоже им действительно разумнее всего сейчас расслабиться. По крайней мере ему.
Пока она возится с холодильником, он снова прилипает к шкафам, но снова не надолго, его спивают куда подальше, чтобы дать место «повару».
- Хёён, я же не голоден, - он тихо смеётся, смотря, как старается девушка, - И вообще…
У него челюсть на пол спадает, когда он видит взбитые сливки. А точнее, как Ён слизывает их со своего пальца.
- ЁПТВОЮМАТЬЁН! – он, изумлённо таращась, прикрывает рот ладонью, не способный даже пошевелиться. Перед глазами как будто вся жизнь пролетела, он даже не видит, что к нему снова поворачиваются с бананом, а затем быстро снова отворачиваются и что-то бубнят себе под нос.
Покраснев до ушей, он подходит ближе, заходя со спины, и вырывает из под носа Хёён нож, которым она собиралась резать банан. А вот мало ли порежется? В чём такая резкая перемена в поведении? Просто проматерившись в уме, он сразу начал вдалбывать в свою голову то, что думать о чём-то подобном равносильно смерти, то, что он должен только заботиться и защищать, и вообще то, что он вдалбливал себе в голову минут пятнадцать назад.
- Молодец. Ровно режь банан. Молодец. Ровно режь банан. Молодец.
Хёён была практически прижата им к столу (пять сантиметров где-то ещё оставалось), а ему норм, он режет банан и хвалит сам себя. Молодчина. Умница. Восхитителен! Пикап мастер девяностый левел, особенно после того, как, закончив, он спускает ранее засученные рукава своего же бомбера, бесстыдно скользнув своими руками по рукам Хёён.
«А чо, а ничо». Тут холоднее, чем в квартире и коридоре. В коридоре вообще жарко было. Только вот проблемка: свои действия он никак не комментирует, а следовательно и не объясняет.
Джениус.

Осознание того, что он только что сейчас делал доходило до него медленно, даже лениво. Видимо всё дело именно в диком недосыпе, который ступорил все его реакции на окружающую среду, а так же способность трезво анализировать происходящее. Такие резкие перепады были свойственны Сюмину. Вот, например, он резвится и играет, а вот уже спит где-нибудь на диване, хотя и пяти минут не прошло. В этом плане с ним было сложно, а угадать его настроение на данный момент было просто невозможно, хоть он и старался быть более или менее стабильным, пряча свои чувства и эмоции в отдельную коморку, держа лицо нейтральным.
Сейчас его разум обволакивает какая-то странная мягкая пелена, а глаза затуманиваются так, что он снова не способен видеть. Минсок медленно, даже боясь спугнуть где-то в глубине души, кусочек которой всё ещё может соображать, тянется к шее Хёён, сжимая ткань бомбера. Но не судьба.
Потеряв  над собой контроль на мгновение, он резко возвращает себя обратно, отдёргивая голову, когда девушка поворачивается к нему. 
-Может, пока не пойдем обратно... останемся тут.
В её коротком взгляде Минсок чёрным по белому читает смущение и испуг, после чего она опускает голову вниз, а Сюмин быстро делает шаг назад, странно пошатнувшись.
- Как скажешь, - от молчания и напряжения у него охрип голос, но парень спешит откашляться и послушаться Ён. Садится на диван.
Сейчас он понимает Хёён. Должно быть она дико напугана и хочет остаться здесь, потому что в комнате его будет трудно контролировать, в комнате гораздо темнее, чем здесь. Она сглаживает обстановку как может, зачем-то достаёт эти фрукты – но ведь он сказал, что не хочет есть, - зачем-то рассказывает о диетах – всем давно плевать на них, Минсок сейчас в нужной форме, да к тому же…
- Если нет света, значит, и камеры не работают… - туманно проговаривает он, поднимая голову наверх и ища их глазами, но в темноте ничего не находит, лишь молча пялится в потолок.
… Ещё он творит всякую херню, распуская руки направо и налево. Кому понравится. Кто захочет пройти через это.
Сюмин понемногу затухает и леденеет. Раздражение растёт в нём с геометрической последовательностью. Он хмурится и прикусывает губу, как только Хёён усаживается рядом с ним, чтобы рассказать очередную историю из жизни его хёнов и нун.
-Надеюсь, никто не узнает, что я тебя пичкаю сладким?
- Я в нужной форме, - безразлично отвечает Сюмин, не прикасаясь к банану, - Я похудел уже настолько, что щёки, так лелеянные фанатами, исчезли навсегда с моего лица.
- На кого вообще я злюсь? На себя? Чего выделываюсь?
- Кстати, продолжим наш опрос?
- Кому мозги делаю? Самому себе? Как маленький ребёнок, честное слово.
- Давай. Кажется, вопрос остался за мной?
- Да кому нужны мои мини истерики? Какой дурак. Сам напугал, сам и надулся? Ну-ну. Молодец, Минсок, каков герой. Всё должно идти тебе на блюдечке с голубой каемочкой? Да не дождёшься. Сначала заслужи. И не вздумай показывать, что ты сейчас о чём-то размышлял. Всё хорошо. Ничего не было. Ничего не произошло. Просто веди себя непринуждённо.
- Что ты думаешь обо мне?
- НЕПРЕНУЖДЁННО, Я СКАЗАЛ. НУ ЧТО ЗА ДЕБИЛ.
- То есть… Я испугал тебя сейчас? Извини, я просто подумал, что ты можешь пораниться, а затем подумал, что тебе, возможно, станет холодно.
- А запинаться ты можешь прекратить? Прекращай строить из себя дурака, ты же умный парень.
- Это скорее не вопрос, просто… м… волнуюсь о твоём самочувствии. После такого обычно долго отходят, - он виновато улыбается, теребя затылок, - А теперь вопрос непосредственно по игре. Мы же продолжаем? Так вот: если бы ты могла выбирать, кого бы ты выбрала в партнёры? Мне просто интересно, ведь тебе по правилам не отвертеться от меня теперь.
В знак того, что он хочет Хёён подбодрить, он резво жуёт банан, облизывая, теперь сам, пальцы от сливок с самым непринуждённым видом, который только может быть.
- Ну вот с горем пополам в калитку ты пролез. Молодец.

-А ты что думал, тебе понравится случать, как Хёён выбирает того, кто будет тебе заменой? Или надеялся, что она соврёт и скажет, что всю жизнь мечтала именно с тобой попасть на этот проект?
Крепко стиснув зубы так, что они должны были покрошиться в пыль, Минсок очень натянуто улыбается.
- Ли Джун? – наигранно удивляется он, а затем вспыльчиво и очень горячо выпаливает - Не знаю никакого Ли Джуна.
- Смотри-ка, а тебя она оппой называть отказывается даже сейчас.
Впервые за очень долгое время он чувствует уколы ревности, да не просто уколы, как будто комар укусил, а такие, как будто его мечом протыкают в разных местах и одновременно.
Сюмин – собственник. Он уже ощутил за этот вечер, что Хёён его пара. Его. Не чья-либо другая, а значит и принадлежит она пока только ему. То, что уже Сюмин употребляет с местоимением «моё», не может даже думать о ком-то другом. То, что он понимает исключительно как своё, Минсок не отпустит. Даже если ему самому глубоко симпатичен Ли Джун в плане творчества. Даже если он сам и восхищается. Но Сюмин молча прощает. Только на этот раз. И то, только потому, что сам задал этот вопрос и должен был к нему готов.
-Но меня спрашивали, по поводу того, кого я хочу, ну тип мужчины. Прости, ты полная его противоположность.
И тут его как будто дубиной по голове огрели. Минсок впадает в полный ступор, потерянно моргая и ожидая, что она скажет, что это всего лишь жестокая шутка. Но нет. Хёён не собирается это говорить, она даже утешающе хлопает его по плечу. Но он и не собирается утешаться. Ему бы просто полностью понять значение всех слов, а не зациклиться только на её «прости, но ты полная противоположность моего идеала». А ведь он считал раньше, что не такой уж и урод, да и не мудак какой-нибудь, который может себе позволить плохое слово в сторону прекрасного пола.
- Ты меня убиваешь, - облизнув губы, он трёт лоб и, наконец, снимает шапку с головы в жесте отчаяния, - Зачем вообще согласилась, если… а~айщ, я же сам узнал о своей паре только уже на месте.
- Я очень рада, что ты оказался тем, с кем я должна буду жить 24 часа в сутки. Тем более что ты сегодня был не такой как обычно, угу, совсем другой, совсем взрослый... Мне понравилось! Честно! Спасибо, что приготовил за меня, хотя сам вон... с ног валишься.
- Айщ, не говори это так, как будто то, что ты сказала до этого пустой звук. Не так уж и сильно рада, как я понял.
- Но я же… я был обычным.
Ах этот неловкий момент, когда твой образ милого дурачка, который въелся уже в мозг всех окружающих, но который полностью противоположен самому Минсоку.
- То есть я всегда так себя веду. Дома. Со всеми. В этом нет ничего странного, особенно учитывая то, что мне уже 24 года, - скептично заявляет он, игнорируя цепкие ручонки Хёён, которые хватаются за его запястья и оттягивают руку ото рта. Он только сейчас замечает, какие они мягкие, но впервые позволяет себе где-то даже жестокость – изворачивается и выдирает руку.
Своими словами она только подогрела в нём интерес.
- То, что нельзя делать? – он мысленно смеётся, подползая ближе к Ён.
- Давай поспорим, - оказавшись уже практически вплотную к ней, он останавливает движение, - Меня очень задели твои слова про идеал, поэтому, - он делает мощную паузу, заглядывая в глаза девушке, - Дай мне семь дней и я докажу тебе, что ты глубоко ошибаешься. Я докажу тебе, что я уже достаточно взрослый, достаточно зрелый, умный, даже мудрый, что мой образ на сцене – туфта, и я полная ему противоположность.  Соглашайся. Я не дам тебе соскучиться за эту неделю. Или… - его голос переходит на очень тихий шёпот, расширяя глаза, - Или ты боишься? Боишься, потому что уже?
Что это за «уже», он уточнять не стал, просто отодвинулся и протянул руку.
- Если за эту неделю ничего не изменится, я складываю руки и даже не буду бунтовать, если ты скажешь это ещё раз, потому что это очень задевает.
- По рукам?

Отредактировано Kim Min Seok (2013-04-04 22:45:50)

Есть! Хёён соглашается, пожимая руку Сюмину, который тут же переполняется важностью и отчасти облегчением, ведь ему фактически разрешили открыто и без стыда, без совести прикасаться к Ён: держать за руку, поддерживать, обнимать. Она поймёт всё в рамках пари, и он будет в безопасности, ведь она знала, на что идёт, что ждёт её за эту неделю.
Минсок выпрямляется, поднимая подбородок вверх, и отстраняется ровно настолько, чтобы девушке не было неуютно. Ему плевать – он в гляделки за свою жизнь наигрался, а вот Хёён кажется нет. Он даже в темноте видит, как горят её щёки и, мысленно улыбаясь, отмечает это про себя. Ведь всё не так плохо, как могло бы быть.
- Как ты поймешь, что у тебя за эту неделю получилось что-то доказать? Точнее, ну я то, может, и пойму, а ты? Я умею хорошо скрывать тайны.
- Если я действительно смогу это сделать, ты не будешь это скрывать, - он широко улыбается, отпивая сока, - Ты сама скажешь мне это.
Он был крайне самоуверен. Он считал, что пока он что-то хочет и к чему-то стремится, он обязательно этого добьётся. Он так и достигал всего – шёл напролом, тупо веря в себя и в свои силы, так и развивался, потому что было желание и уверенность. Но он думал, что если он смог, значит и окружающие смогут. Это часто мешало ему в работе. Однако с другой стороны, если у Сюмина это отнять, он просто исчезнет. Изживёт сам себя. Застрелится в своей комнате. Без уверенности он – никто. И это, отчасти, покоряло других.
Однако одно дело - верить в себя, совсем другое – не зная меры, превозносить себя над всеми, быть высокомерным. Минсок границы чувствовал. Именно поэтому он на данный момент прекращает свои поползновения в сторону Хёён и молча попивает холодный сок из стакана, не забывая при этом слушать девушку.
Она открыто расстёгивает его кофту у него же на глазах, но Сюмин всё для себя сейчас решил, он игнорирует это, как и слова про то, что в комнате стало неописуемо жарко.
- Если отопление – это я, то да, я балуюсь потихоньку, - улыбается он, вспоминая этот милый румянец от которого, собственно, Ён и стало жарко.
- И вообще, почему все это случилось?
- Я вот тоже думаю, - он мгновенно отзывается, - Может замыкание где-нибудь в центре произошло, поэтому мы все без света, может кто-то намеренно его выключил, - он равнодушно пожимает плечами, уже переварив раньше у себя в голове эту причину, - Знаменитостей здесь много, вот они и пользуются отсутствием света. Или в шоу специально так задумали, чтобы сблизить участников. Причин много может быть, только какая из них точна – неизвестно.
Минсок поворачивает свою голову к Хёён, улыбаясь и не веря, что она согласилась на его условия. Он думал, что её раздразнит фраза «или ты уже?», но нет, она согласилась только из-за того, что будет весело. Но это слишком простая и глупая причина. Сюмин был уверен – там ещё что-то, о чём он пока не знает и даже не догадывается. Ён сейчас стала для него загадкой, которую так трудно, но так интересно разгадывать.
- Кстати. Как твои колени? – спохватился он, - не болят? Ты же так смачно упала. Пожалуйста, не изображай на себе больше приёмы из борьбы, - смеётся Минсок, потрепав Хёён по волосам, - Я волнуюсь за твоё здоровье.   
Прежний добрый внимательный Минсок возвращается. Сейчас его основная задача - их утихомирить и дать Ён расслабиться, пока она может.
- Если всё ещё болят, я могу поискать аптечку, мне не трудно, только скажи, - но немного подумав, он добавляет, - наша неделя начнётся с завтрашнего дня, не волнуйся.
Сюмин лукаво улыбается, а затем, не говоря ни слова, просто встаёт с дивана и тихо уходит снова в темноту, чтобы найти способ открыть окно. Немного грохота, немного усилий, совсем чуть-чуть пыхтений и свежий воздух врывается в помещение, неся с собой прохладу, а Минсок остаётся у окна, скрестив руки на груди и смотря на то, как пустынна улица под окнами.

- Ты должна бороться за своё личное пространство, - туманно думает Минсок, не решаясь сказать это вслух, - Похоже, стоит завязать это дело на сегодня. И я, и Хёён слишком много и так сегодня натворили. Достаточно будет разговоров, никаких прикосновений.
Он расправляет плечи и смотрит на одиноко проезжающую мимо кампуса машину. Вздыхает, серьёзно хмуря брови и думая о том, кто же едет в этой машине. Может быть, этот человек спешит на ужин к своей семье? Или же он одинок так же как сам Минсок, одиноко стоящий у окна и внимательно рассматривающий каждого незнакомца, которых проходят под окнами единицы. Он любил фантазировать на тему того, кто этот человек и куда он идёт, понимая, что он никогда не узнает, прав он был в догадках или нет, он просто любил смотреть на людей, абсолютно посторонних, но как-то даже родных. Раньше, стоя на остановке, он мог запросто привязаться к незнакомцу, не разговаривая с ним, и печально улыбаться ему, когда незнакомец или же незнакомка (что чаще) садился в свой автобус и уезжал. Минсок понимал, что больше он этого человека никогда не увидит. С дебютом у него и вовсе пропала эта возможность, появилась машина, поклонники, следующие за ними по пятам, теперь так просто на остановке не постоишь, пропуская собственные автобусы в хорошую погоду, чтобы проводить взглядом незнакомого тебе человека. Даже сейчас он грустно провожал взглядом делового мужчину с кейсом, который явно куда-то спешил.
За спиной раздаётся шуршание, а позже и шаги.
-Тебе разве не говорили в агентстве, что опасно стоять возле окна, если хочешь быть не замеченным? – подходя ближе и тихо посмеиваясь, спрашивает Хёён. Сюмин улыбается.
- На улице слишком темно, чтобы увидеть нас в окне. Да и люди имеют особенность смотреть только перед собой и вокруг себя, не поднимая взгляд на окна. По крайней мере, большинство.
Он осторожно двигается вбок, давай Ён место, чтобы и она взглянула на улицу и хлебнула свежего воздуха полной грудью.
- Я очень боюсь высоты.
Сюмин быстро поворачивает голову, удивлённо взглянув на девушку, смотрящую куда-то вверх и вдаль.
- Зачем же ты подошла, если боишься? Так ещё и с ушибленными коленками. Возможно, и ходить-то неприятно. Если бы я был на твоём месте, сидел бы на диване и спал.
Лукавил сам себе в мыслях. Не спал бы. Ни за что. Наверное просто не смог бы расслабиться. Был бы так же напряжён, как и сейчас, снова скользя серьёзным взглядом по девушке.
- Я слышал, что чтобы побороть страх, нужно взглянуть ему в глаза. Возможно, прокатившись на тарзанке, ты и сможешь его перебороть. Мы прокатимся с тобой, когда будем в парке. Я обещаю.
- Ну, правда, ведь если ты это говоришь, ты-то умираешь спокойно, а другому мучайся потом...
- Почему ты думаешь об этом? Почему ты стала внезапно такой грустной? – Минсок недоумённо, но очень внимательно следит за каждым движением Ён, не пропуская ни одного жеста, и не понимает, что произошло. Это всё из-за того, что она боится высоты? Или из-за чего? Что произошло? Волнение в нём начинает расти. Ему было гораздо спокойнее, когда Ён улыбалась и смеялась. Сейчас ему стало не по себе. 
Естественно он знал, что иногда люди заводят такие разговоры, когда с ними ничего подобного не случалось, а собеседник произносит что-то крайне циничное, соглашаясь с такой точкой зрения, и Сюмину этот циничный стиль был более всего свойственен, но сейчас он, молча, хлопает глазами, не решаясь ничего произнести. Но она и сама не даёт что-либо сделать – сразу выбивает его из колеи, внезапно поворачиваясь, смотря в глаза и улыбаясь. Минсок вздрагивает, не отводя глаз.
- Кстати, скажи, какой тип девушек тебе нравится? Допустим... как она должна выглядеть. Многим нравятся очень короткие юбки, а некоторые любят, чтобы их девушки одевались, как парни, такой неряшливый стиль.
Он ничего не понимает, снова удивлённо распахивает глаза и даже открывает рот. Это было очень внезапно. Он не знал, что её это вообще интересует.
- Ты… ты раньше никогда этот вопрос не задавала, - он растерянно отводит взгляд и поворачивает голову снова к окну, - Ммм… Идеальный тип? Гу Хара, - но спохватился, добавляет, - У меня нет точного идеального типа. Девушка должна меня просто зацепить с первого взгляда. Своими видом, характером, не знаю. Если она зацепит, даже не разговаривая со мной, даже не зная меня, я возьму инициативу на себя. А которые меня цепляют обычно… ммм… те, которых хочется обнять, те, которые могут утешить, те, с которыми будешь уверен, что когда придёшь домой, тебя будет ждать забота и ласка. Но меня сложно понять, - он растерянно поднимает голову к небу, - если со мной постоянно быть доброй и ласковой, мне это быстро надоедает, со мной скорее всего надо играть жестоко и беспощадно. Но я не знаю, я не прожил достаточно много лет и не повидал достаточно женщин, чтобы так об этом рассуждать. В общем, полагаюсь я только на свои ощущения.
Он смеётся, потирая лоб.
- Ну вот теперь я ещё и ветреный юнец.

Отредактировано Kim Min Seok (2013-04-07 11:42:19)

Чувствовал ли Сюмин себя виноватым в том, что девушка после его слов начала дико злиться и обиделась на него? Ни капли. Он, спокойно расправив плечи, даже не поворачивался к Хёён. Она сама спросила. Она должна была сдержаться. Он же смог, когда она назвала четверых, сказав при этом, что он полная противоположность его идеального типа, а, следовательно, он полностью непривлекателен для неё. Сюмин же был не столь категоричен, более того в его словах можно было найти и саму Ён, но она не нашла. Зафиксировала своё внимание на Харе.
- Это ревность? – ему хочется улыбаться, но он понимает, что капля веселья и радости с его стороны, и она сотрёт его в порошок. Он всё ещё помнил свои ощущения, когда ситуация была полностью противоположная, и тогда к нему лучше было не подходить. Одно лишнее слово тогда и он мог бы начать рвать и метать, сейчас же рвёт и мечет Хеён.
- У нас с ней даже пропорции разные, ты издеваешься?
Он не сдерживается. Отворачивается от Ён, расплываясь в широкой улыбке и прикрывая ладонью нижнюю часть лица.
- Неужели реально задел?
- Я хотела сказать, что не думала, что тебе нравится такой тип. Думала, что милые тебе ближе... вот.
Сюмин еле сдерживается, чтобы не засмеяться в полный голос, закусывая язык и жмурясь. Да-да, конечно. Думала она.
Минсок был полностью уверен, что его успех был не за горами и теперь считал, что неделя – слишком много времени, хватит и трёх дней. Но он промолчал, понимающе, сохранив огромную серьёзность в лице, глядя на уже уходящую Хёён. Она умудряется снести стол на своём пути всё теми же многострадальными коленями. 
Парень дёргается, уже открывая рот, чтобы выразить своё беспокойство и помочь, но его одёргивают. Сама Хёён говорит о том, что всё в порядке и что ей помощь не требуется. Минсок улавливает огромное раздражение в этом тоне и даже злость, от чего, странно, но становится холодно-спокойным. Вокруг него похолодало. Он снова смотрит в окно, не обращая ровно никакого внимания сейчас на девушку и размышляя о том, что ему делать дальше и как себя вести, что бы он хотел, чтобы Хёён сделала тогда для него после своих слов, чтобы он успокоился.
- Не поможешь?
Поворачиваясь к ней в третий раз, он видит у неё в руках бутылку с чем-то непонятным. В темноте не видно. Но раз ей требовался штопор – это был алкоголь.
- Ты хочешь выпить? – серьёзно хмурясь, спрашивает он и подходит ближе.
- Белое вино. Должен ли я давать ей выпить? Если бы мне не дали на её месте я бы был ещё злее. К тому же, - он закусывает губу, копошась в ящиках, чтобы найти штопор, - она уже не маленькая девочка. У меня нет абсолютно никаких прав, чтобы её останавливать. Да и алкоголь помогает расслабиться.
Штопор он не находит, натыкается рукой на нож со всего размаха и рассекает ладонь.
- Щшш… - быстро хватаясь за нож, он втыкает его в пробку и бьёт кулаком, проталкивая последнюю вниз.
- Какой урод кладёт ножи острой стороной вверх? И… - что-то начинает приятно щекотать его щёку и шею, - ЧТО?
Он мгновенно поднимает голову, чуть ли не сталкиваясь лбом с Хёён, и отчаянно от этого краснеет.
- Получается, ты ничего не скажешь, если в следующий раз, когда мы пойдем с тобой в парк, я надену просвечивающее платье?
Он судорожно сглатывает, снова опуская голову и метаясь глазами по столешнице. Она превосходна. Это надменно ухмыляющееся лицо, светлые длинные волосы, которые поражают своей мягкостью, поза в которой она сидит, до одури стройные ноги.
Минсок напрягается, чувствуя безумно приятное горячее дыхание на своей шее, и закрывает глаза. Но нет. Хёён останавливается в сантиметре от цели, и Сюмин это разочарованно отмечает.
Он тяжело, даже с заметным усилием выдыхает, чуть ли не роняя обессиленными пальцами бутылку, и ставит её на стол.
- Почему ты не продолжила? – он снова поднимает голову, серьёзно встречаясь глазами. С какой стати у него такой требовательный тон? - Ты же хочешь этого.
И он хотел. 
Сюмин кладёт руки по обе стороны от Хёён и выпрямляется.
- Девушка должна быть в таком виде только перед  своим мужчиной. Другие видеть такое не должны. Моё мнение, - он вручает ей открытую бутылку вина, - Твоё вино.
Раздражительно сопя (теперь и он уже начинает злиться), Минсок поднимает взгляд на шкафы прямо над головой Хёён  и открывает один из них, доставая нужную посуду.
- Твой бокал.

- Как ты умудряешься так быстро изменять своё настроение? – уловив во взгляде девушки растерянность, даже испуг, Сюмин сам не менее недоумённо опускает руки со столешницы вниз.
Только что она была чуть ли не Клеопатрой в его глазах. Высокомерная, холодная, но страстная, знающая свои желания и готовая исполнить их или заставить своё окружение сделать это. А сейчас перед Сюмином снова испуганный котёнок, который боится, что его не так поняли, что она совсем не это хотела сделать, и вообще что он такое страшное, непонятное говорит, что он берёт на себя огромную ношу. Минсок вскидывает брови вверх.
Он успел забыть о том, что у него вообще-то рука кровоточит, поэтому непринуждённо, почувствовав после бутылки что-то неприятное на ладони, вытер руку об штанину, естественно испачкав кровью бедные джинсы. Но его это мало волновало. Он не обращал внимания на свои саднящие ощущения на уровне рук и груди, он был весь, целиком и полностью, сконцентрирован на Хёён, пытаясь уловить каждый её взгляд, каждое движение, чтобы разгадать её подобно ребусу.
Сюмин не понимал, почему так уверенно заявил, что Ён хотела его поцеловать, а когда она и вовсе отнекивается от этого, держа его чуть ли не за дурака, он и сам начинает считать, что сделал глупость. Показалось, да? Она же просто хотела поиграть на его чувствах, а он слишком высоко поднял голову и вот, имеем то, что имеем: Хёён утверждает, что ему это всё кажется, а Минсок начинает в себе сомневаться целиком и полностью.
И раздражение его уходить в никуда. Сюмин быстро сменяет гнев на милость, стоит ей только подставить под сомнение его убеждение. Он снова впадает в какое-то рассеянное состояние, когда вообще ничего не понимаешь из того, что творится вокруг. Он как бы со стороны видит, как Хёён облизывает свою руку, как позже начинает паниковать, спрыгивает со столешницы, отстраняя его от себя, и тянет его за руку к раковине. Он послушен. Минсок не собирается ни как-то сопротивляться, ни что-либо говорить о том, что всё в порядке. До него медленно доходит то, что из его руки сейчас течёт кровь, что глаза всё сильнее хотят захлопнуться от усталости, что ноги его уже слабо держат и передвигается он как будто на спичках, где каждое лишнее движение и он может попросту рухнуть на пол, что девушка паникует, пока он бессовестно рассеянно хлопает глазами и даже не пытается её как-то успокоить. Только боль выводит его из этого исинского транса. Минсок от неожиданности вскрикивает, совсем не ожидая, что его руку будут поливать вином, и что будет так зверски щипать, как будто его руку пихнули на открытый огонь и вся кожа плавится от высокой температуры. Но Хёён снова заботится о нём даже после стольких глупостей. Боль сходит на нет, когда она начинает дуть, и Сюмин вспоминает мать, ностальгируя о том, как она раньше, когда он ранился, делала точно так же, только без вина и при свете. И эти воспоминания вперемешку с настоящим, с тем, как Ён сгибается, крепко держит своими мягкими руками его руку, как дует на глубокий порез, заставляют его чувствовать в груди какое-то необъяснимое облегчение, лёгкость, даже подъём.
Минсок осознаёт то, что Хёён делает это всё ради него, он чувствует свою нужность, глупо слабоумно улыбаясь, пока она ищет, чем бы его перевязать. Он даже сказать ничего не пытается, у него нет подходящих слов, чтобы сказать то, что он думает. Он просто вспоминает своё детство и сравнивает ощущения.
- Закрой глаза, - Сюмин вздрагивает, выходя из транса и недоумённо глядя девушке в глаза, - Закрывай, больно не будет!
Но он снова повинуется. Со стороны может создаться ощущение того, как будто он целиком и полностью в руках Ён в этот момент, и это правильно. Он расплывается в счастливой улыбке, чувствуя, как его ладонь туго заматывают полотенцем. Он переполняется радостью, когда ему разрешают раскрыть глаза и усаживают на диван. Он как маленький ребёнок присасывается к стакану с соком, с нескрываемым удовольствием чувствуя расслабление и восхищённо смотря на Хёён. Ему всегда нравилось, когда за ним заботились так же ласково, даже нежно, как девушка держала его за руку, но проблема была в том, что он сам брал на себя роль заботливого старшего/младшего брата, забывая полностью о себе.
- Офигенно, что мы будем жить вместе, - только и делает, что повторяет в мыслях он, заворожено глядя на девушку в лунном цвете.
- Хёён, - зовёт он, - Хёён, всё хорошо, правда. Спасибо тебе. Это обычная царапина, ничего страшного. 
Он по-детски улыбается во все 32 зуба, радостно сверкая глазами из темноты.
- Боль позади, всё будет хорошо.
Хёён позаботится.
- Если у тебя будет девушка-айдол, тебе придется выбегать на сцену с пиджаком, чтобы прикрыть ее открытые прелести.
- Ам? – Минсок за всем этим уже забыл, о чём они говорили до того, как всё произошло. Но быстро спохватился, - А. Я готов это делать.
Сюмин сразу вспомнил, как сама же Ён на первом виртуальном концерте в радио-видео-будке сидела под огромным пледом то ли от холода, то ли от того, что надо было прикрыть ноги. Он смотрел это по интернету. И ловил самого себя же на мысли, что хотел быть тем человеком, который мог бы отдать свой пиджак им, чтобы настойчивые, испорченные фанаты не могли ничего сделать. Он часто следил за своими старшими коллегами и, хоть будучи не таким близким, как может быть остальные, всегда поддерживал их.  Даже если его обливали водой на совместном концерте, а потом скрывались, что он не мог понять, что происходит.
Он снова замечает внимательный взгляд, сфокусированный на его руке.
- Не стоит беспокоиться, больше не болит. И… - он переводит взгляд на столешницу, увидев пустую бутылку, - Ты вылила на неё… - кивает на руку, - … всё вино? Ты же хотела выпить.
Не то, чтобы он был расстроен, да к тому же он точно был не рад, но Сюмину было интересно на это посмотреть.
- В смысле, я не поддерживаю, когда девушки пьют, но мне было бы интересно посмотреть на твоё раскрасневшееся лицо и несвязную речь. И не кричи на меня за то, что я, мол, извращенец. Не извращенец я, просто натурал, - он смеётся, - Да посмотри на меня, наконец, - наиграно возмущаясь, выпаливает он, - Я целиком гораздо симпатичнее, чем одна лишь моя рука. Верно ведь?
Сюмин заметно оживляется.
- Можно мне поцеловать тебя? – а вот это уже вырывается внезапно для него же самого, но он делает вид, как будто всё под контролем, тыча пальцем в щёку Хёён, - Вот сюда. За заботу. 

Отредактировано Kim Min Seok (2013-04-08 22:27:52)

Кто-о~ упоролся в самые щи? Минсоки упоролся в самые щи хд
Он не знал, что и думать о своей просьбе на разрешение. Это был тот самый момент, Когда Сюмин не знал верит он в то, что Хёён согласится, или нет. Он не хотел расстраивать самого себя, уличаясь в неверии, но и заранее загадывать то же не спешил. Поэтому лишь, молча, хлопал серьёзными глазами, наблюдая за тем, как реагирует девушка. И она… разрешила.
Минсок вздрагивает, тут же нахлобучивая на лицо беспристрастное выражение неудивления, как будто он так и знал, что она это скажет, хотя до этого в мыслях даже загадывать не решался, чтобы самого себя не подкосить, и с улыбкой наблюдает, как она сидя выпрямляется и закрывает глаза. Дело за малым: просто взять и поцеловать. Но Минсок не был бы Минсоком, если бы и здесь что-нибудь не завернул, поэтому он внезапно переменяет своё решение целовать именно щёку, а тянется ко лбу, посчитав, что такой поцелуй будет более чувственным, более интимным, а, следовательно, и более взрослым, за чем он гонялся в свои-то 23 года. Но снова не судьба, Хёён закрывает руками лицо, и одно лишнее движение Сюмина, и она может всё прервать, посему он возвращается к первому, безопасному плану. Он тихо фыркает, замечая, как она отчаянно краснеет, но, наконец, ласково, практически невесомо касается своими губами её щеки, закрывая глаза. И в следующий момент, открыв их, он ничего не понимает, потому что девушка пропадает из его поля зрения. Просто взяла и исчезла. Он на мгновение даже запаниковал, пока не заметил её внизу, возле своих же колен и уже в капюшоне.
- В чём дело?
Он даже смутиться не успел, Хёён впитала всё их совместное смущение в одну себя, потому что ещё через секунду она прячется у него же на плече, сетуя, как это смущает. Минсок не выдерживает и смеётся в полный голос.
- Это же просто поцелуй в щёку, что такого? Неужели тебя раньше так никто не целовал или что вообще, почему? – он сам запутался, уже протягивая правую руку, чтобы обнять её за плечи, но Ён выпрямляется.
- Сюмина-а~ Кто тебя учил спрашивать?
- В первый раз попробовал, - улыбается он, складывая руки на коленях.
Это заметное оживление радует Минсока, он чувствует прилив сил, понимая, что когда это веселье закончится, всё рухнет на него в двойном размере, не забыв про проценты. Но сейчас ему было хорошо. Спокойно. Он мог просто смеяться, смотря за тем, как мило улыбается Хёён, как она заботится, как смущается, как краснеет. Это было по-домашнему уютно, и Сюмин дал самому себе слово, что теперь часто будет делать что-то подобное. Это был успех.
- Сюмин, ты же мужчина, в следующий раз, когда ты захочешь поцеловать свою девушку, ты просто это сделай, не спрашивай разрешения.
Он удивлённо смотрит на серьёзную Хёён и в голове что-то щёлкает, что у него глаза загораются ярким и очень недобрым огнём. Такой взгляд появляется у него или тогда, когда он пьян, или тогда, когда его собеседник говорит то, что ему очень приятно и чем он запросто может воспользоваться. Обычно это ничего доброго не сулит, поэтому в такие моменты его одногруппники быстро оттаскивают его от алкоголя или же человека, который это сказал, стараясь сделать всё, чтобы Сюмин отвлёкся и всё это забыл (главное его в этот момент не слушать и ни в коем случае не выполнять то, что он скажет!).  Но здесь никого нет. А Хёён об этом ещё не знает. Ей повезло. Не довелось будить в нём дьявола, который троллит и стебётся над всеми под ряд. А вот теперь…
- Значит ли это, что ты считаешь себя моей девушкой и разрешаешь мне целовать тебя без твоего ведома и разрешения? – она как будто контракт с ним сейчас подписала, потому что на лице у Минсока появляется всё та же тёмная плотоядная улыбка, которую он прикрывает здоровой рукой, пока Хёён массажирует больную, - Тестировать это сейчас будет глупо и неожиданно. Значит потом, когда выдастся шанс, опробуем.
И, о чудо! Девушка сама себе подписывает приговор, говоря о том, что нужно уже возвращаться.
Но Сюмин сегодня добрый. Сюмина покормили, поэтому он крайне спокойно, послушно поднимается и поворачивается к Ён.
- Полку ты ставить не будешь, с посудой заморачиваться тоже, будешь спать вместе со мной, -  какой повелительный тон! – Если сможешь.
- И так как я очень сильно беспокоюсь за твои безумно крутые ноги (я оценил, да, пока ты была на столешнице), - ни капли не смущаясь проговаривает он на одном дыхании, - То я предлагаю к твоим услугам элитный аттракцион – свою спину в качестве машины. Будешь крепко держать свечу у меня над головой и освещать мне путь. Идёт? Такое я никому ещё не позволял! Соглашайся. И… - а вот теперь он сам краснеет, - У тебя правда очень приятная кожа, да, мне понравилось.
И улыбается своей широкой чеширской белозубой улыбкой.
- А теперь быстро ко мне на спину и поедем.