Начало игры

Несмотря на то, что до самого Хэллоуина оставалось ещё больше месяца, организаторы, как и обычно, делая всё заранее и не откладывая на последний миг, в отличие от всех остальных, решили сейчас снять эпизод ко Дню Всех Святых. И так как он должен был выйти в канун праздника, то и новые участники тоже обязаны были в нём засветиться. Всё бы ничего, Кёнсу любил праздники, да и на съемочной площадке уже побывал не раз, правда приезжая к концу съемок и жертвуя своим ночным сном, но вот наряжаться в черте-что…ему, в целом, хватило и клипа «Мама», где на них напялили ужасные рясы. До искренне не жаловал различные карнавальные мероприятия, которые старался, по возможности, избегать ещё со школы. Не то, что бы считая их глупыми, просто раздражаясь от всей суматохи с нарядами, которые он и считал просто идиотскими. За многие годы в школе он уже насмотрелся на одинаковых супергероев, девочек-зайчиков или кошечек, или мышек, или ещё каких-нибудь супер-девочек. Кёнсу предпочитал маскарады: элегантные платья и строгие костюмы, а на лицах красивые маски…но Хэллоуин был не совсем таким праздником, хотя маски не возбранялись никем.
ДиО потратил не один час, пытаясь сначала выбрать костюм из уже готовых, потом придумать что-то своё, затем вновь обратился к готовым магазинным и, достав всех, кого можно было и нельзя, таки совместил оба этих варианта: купил костюмчик ангела и дополнил его несколькими собственными штрихами. Продуманный образ невинного небесного агнца с огромными глазищами, по идее, должен был умилить и подвергнуть в неописуемый восторг всех окружающих, если бы не плохое настроение солиста. Сам факт того, что им необходимо было сниматься в костюмированном шоу, да ещё и улыбаться на камеры, веселясь в этих нелепых костюмах, подвергал парня в жуткую печаль. Ещё в большее расстройство его приводило то, что он совершенно не знает, кем будет его пара. Так уж вышло, что почти одновременно в шоу позвали сразу пятерых (в общем всех, кто ещё не снимался в нём) участников EXO: Чжун Мёна, самого Кён Су, Чонина, Тао и…Лу Ханя. Конечно, глупо было надеяться, что в пару ему дадут кого-то из его группы, но что-то подсказывало, что если ему и повезет случайно оказаться на шоу с кем-то из ребят, то он сильно пожалеет об этом. Ну не верил ДиО, что удача будет на его стороне… Совсем слегка на нервах Кёнсу перемазал топорик от какого-то костюма Дровосека вязкой алой жидкостью, да так аккуратно, словно это оружие уже побывало в чей-то спине (и парень представлял, что так оно и было, даже спинку китайского вокалиста видел чётко). Скрипя сердцем, он вымазал в некоторых местах и белоснежные ангельские крылья в этой же достаточно гадкой грязючке, как обозвал её кореец. И даже несмотря на то, что его костюм был более-менее адекватным, настроение поганилось всё сильней с приближением дня съемок. Утешало лишь одно: на этом празднике нечести (и неважно, что называется он по-другому) не только он один будет страдать. Пару месяцев назад ДиО поспорил со своим китайским хёном. Вряд ли хоть один из них вспомнит, о чём был спор: слишком часто они спорят, но проспоривший должен был Кёнсу желание. И вот сейчас, солист решил воспользоваться этим желанием то ли, чтобы отомстить, то ли из интереса, то ли из чувства: «чего это только мне должно быть хреново?!». Но даже ожидание выполнения этой прихоти не могло как-то взбодрить парня.
В одной руке сжимая топорик, в другой на треть опустошенную бутылку с коньяком и поджидая остальных где-то в коридоре около комнаты страха, Кёнсу недовольно переминался с ноги на ногу, проклиная свой костюм, точнее крылья, ремень которых натирал кожу груди, недостаточное количество алкоголя в крови, которое по идее должно было уже подействовать на него и сделать взгляд на мир чуточку веселей, а также задерживающихся не понятного где «папочку» и трёх «деток». Вообще-то «детки» были даже не их с Чжун Мёном, но какая в целом была разница: где чьи, да? Хотя, До не скрывал, что немного злился на то, что не знал местонахождения своих родных, так сказать, но в целом это было не так уж существенно важно, ведь ночь он собирался проводить не с ними, а главным вокалистом второй подгруппы, надеясь напоить лидера и самого старшего, а также избавиться от макнэ мандаринок под каким-нибудь глупым предлогом. О да, у До Кён Су было продумано уже всё. Знакомить с тем, как тут всё обустроено, их никто не собирался, да в этом не было необходимости: большая часть группы уже давно принимала участие в съемках, так что ребята сами могли обо всем позаботиться. И на сегодня гидом должен был стать Чондэ, правда, этого гида Кёнсу собирался полностью приватизировать, отправив остальных развлекаться в комнате страха.
Краем глаза заметив приближение какого-то чёрного объекта с правой стороны, ДиО чуть не отскочил, шумно выдыхая. У него даже не было слов, чтобы хоть как-то поприветствовать своего любимого, лишь после нервно отпитого глотка прямо из горла бутылки, парень кивнул, не приближаясь к солисту EXO-M. О костюме Чондэ кореец вообще не знал, и опознать в мёртвом пастыре своего парня было реально, но немного шокирующе. Постепенно приходя в себя, он еле удержался от порыва кинуться тому на шею, благо, одновременно с Ченом из-за угла вырулили лидер и китайский макнэ, в костюме черепашки-ниндзя с длиннющей палкой в руке. Глотая ртом воздух от костюма папочки, солист молча всучил тому бутылку с коньяком, отходя подальше и рассматривая одеяние издали. На лидере корейской подгруппы был чёрный шелковый костюм в обтяжку и в белую полоску, слитный, словно комбинезон, на руках перчатки в форме костей-пальцев, лицо выкрашено белилами, глаза как у панды – в черных кругах, рот продлен на щёки и как бы зашит черными нитками, а на голове растрепанный седой парик, волосы чуть длиннее обычных, на ногах легкие черные тапочки-чешки и черные гольфы. Уже окончательно придя в себя, Кёнсу с нескрываемым любопытством рассматривал этот костюм, радуясь, что этой ночью он спать не собирается.
Наконец оторвавшись от Сухо, ДиО решился приблизиться к Чену. Они пока не рассказывали никому о своих отношениях, но частые поездки на съемки, да и в целом поведение этих двоих вполне наталкивало на определенные мысли. Как-то неловко приобняв одной рукой за  плечи, Кёнсу чуть не взбесился от того, как этого мало, пусть буквально несколько дней назад они расстались, быстро отпуская парня и с горя прижимая к себе топор, наплевав на то, что на белой майке останутся следы. Не терпеливо поглядывая в разные стороны, ожидая последнего, он уже хотел было сесть прямо на пол, когда, наконец, появилось это чудо…
- О. Мой. Бог... - Всё, что смог выдавить До из себя, неотрывно следя за приближением Лу Ханя.

Отредактировано Do Kyung Soo (2012-10-25 12:23:27)

>>квартира #45
Все складывалось как нельзя более странно. Ну да, Чен приехал, разложил вещички по шкафам, вышел встречать свою пару… а вот фиг вам или как там называется эта индейская изба. В коридоре был всего лишь организатор, который оповестил о приближающейся вечеринке. Чондэ был слишком в шоке, чтобы адекватно мыслить и спросить про своего потерявшегося соседа или соседку. Хеллоуин.
Что-то несколько рано он намечается.
Но выбора не было, в чужой дурдом со своими раскрасками не приходят. А это значит, что нужно было выводить мозг из спящего режима и раздумывать над костюмом. Но рой мыслей, которой не прекращал вертеться и жужжать в голове, не давал сосредоточиться на одной конкретной и актуальной сейчас теме.
Остальные экзо там обязательно должны были быть. Это парень знал наверняка, ведь приглашения пришли почти всем в одно время, так что и на вечеринке присутствие значилось как добровольно-принудительное. Но, кому как, а Чену это было в радость. Его и в жизни-то часто принимали за ребенка. Слишком милым и непосредственным он казался на первый взгляд. До тех пор, пока не открывал рот. Ну тут уже два варианта было – он либо пел, либо… Нет, Чондэ примерный и послушный мальчик, но только не в кругу Экзо. Но суть в том, что этот ребенок обожает всякие празднования, пусть то удачная запись сингла или же Рождество. Так что новость об отсутствии пары и о грядущем празднике его ничуть не опечалила. Скорее наоборот.
Все свободное время Чен теперь проводил в интернет-магазинах, подыскивая подходящий наряд. Ему очень хотелось, чтобы костюм подходил ему по характеру, оттеняя его темную сторону. Но все было не то. Куча пиратов, зомби, русалок, рыцарей, ведьм. Ни один костюм никак не касался личности Чондэ. В голову сама собой пришла какая-то странная идея. Он заказывает сразу два костюма и, не сходя с места, звонит знакомой нуне-костюмерше с одной деликатной просьбой, на которую та соглашается с нервным смешком.
В назначенный день Чондэ наведывается к той самой нуне. Им предстояла кропотливая работа. Но, подключив к работе еще одну девушку из стаффа, которая помогла с мейком, приготовления пошли быстрее. Через пару часов он смог наконец-то подойти к зеркалу и оценить масштабы предстоящего бедствия. Из отражения его поприветствовал жестом пастырь, уголки губ которого были надменно вздернуты вверх (спасибо второй нуне). На щеке красовалась красочная царапина с вытекающими из нее струйками крови. Ряса была распахнута – первая нуна разрезала полотно спереди, пришив к краям липучки, чтобы не было проблем с внезапным распахивание чудо-халатика – и на груди виднелись глубокие кровавые борозды, которые появились стараниями второй нуны. Взгляд медленно скользил ниже, пока не наткнулся на пугающе-вызывающие кожаные боксеры красного цвета, которые они перекроили из костюма грешника в аду, у которого в программе препровождения времени в Аду были весьма разнообразные и изощренные наказания в компании суккубов.
Скептически оглядев себя со всех сторон, Чен спрятал себя за серыми полотнами ткани и поблагодарил девушек, убегая к ожидающему его такси. Хлопнув дверью, парень помчался из самого Пусана к месту проведения долгожданного торжества. По пути он несколько раз набирал Кенсу, но тот не брал трубку, наверно был занят подготовкой или тоже был в дороге. Не суть, через полчаса он был на месте, торопливо покидая машину, зато весьма долго роясь по карманам в поисках наличных, дабы расплатиться с водителем. Как только купюры исчезли в окне, машина сорвалась с места и отправилась на очередной вызов, а Чен благополучно завернул в помещение, про себя отмечая, что декорирован дом был по высшему разряду. Увидев все эти огни, паутину, свечи, тыкву, манящие мерцания, Чондэ проникся атмосферой до дрожи  во всем теле и мелких мурашек восхищения.
А теперь оставалось самое сложное – найти во всей этой толпе своих ребят. Что было весьма затруднительно, ведь о костюмах никто не знал, так что узнать во всей этой пестрой толпе хоть кого-то для Чена представлялось просто невозможным.
Завернув в пару комнат, помещений, в холлы и балконы, он не находил ни одной знакомой фигуры. С горя даже приложился к нескольким бокалам какой-то странной голубой жидкости, которая сейчас приятно разгоняла жар по всему телу, а ходить неожиданно стало легче и веселее.
На очередном повороте его внимание привлекло большое белое пятно. После нескольких усиленных морганий и сознательной фокусировке на выделяющемся объекте, Чен признал в нем…своего парня. Это было так же неожиданно, как и то, что в руках это чистейшее создание держало окровавленный топор и бутылку явно крепкого спиртного, которая почти на половину была уже опустошена.
Праздник обещает быть веселым.
Бодрым шагом направляясь к ДиО, игнорируя происходящее вокруг, Чен твердо намеревался хотя бы затискать свою прелесть за все те дни, что не виделись, при этом абсолютно наплевав на камеры, ведь спиртное дало о себе знать. Но на полпути, когда до Кенсу оставалась пара шагов,  его отвлекло копошение сзади, на которое он был вынужден обернуться, где сразу же обнаружил два подозрительно знакомых лица, одно белое, а второе зеленое. В белом после вдумчивого вглядывания и мысленно придания цвета лицу признался Сухо, которому он тотчас помахал, подзывая, а во втором…китайский макнэ.
Ночь сюрпризов прямо.
Подходя к своему, что ни на есть, чуду с перышками, Чен коснулся пальцами его руки, после чего сразу почувствовал легкое объятие, от которого на секунду замерло сердце. А дальше все перевернулось с ног на голову. Даже прийти в себя, парень позаимствовал бутылку, как оказалось, коньяка, которую сейчас так любовно прижимал к себе лидер корейской подгруппы, и, сделав пару добротных глоткой, вернул ее хену.
- О. Мой. Бог... – наверно лучших слов подобрать сейчас было бы не возможно.
Подперев собою стенку и скрестив на груди руки, Чен обратился к подходящему Лулу с нескрываемой радостью в голосе.
- Чего такая хмурая, красавица? – Чондэ с нескрываемым интересом рассматривал вызывающий костюм своего хена.

Отредактировано Kim Jong Dae (2012-10-27 12:15:54)

Сказать, что Тао был не в духе – это не сказать ничего. В последнее время ему не нравилось абсолютно все, хотя, казалось бы он приехал и заселился в комнату со своей «парой», которая так и не соизволила появиться за, почти неделю ни разу! Нет, он конечно не против пожить один, но правила для всех одинаковые. Так же ему не нравилось то, что он намного реже видит своих хенов, к которым очень привязан и, практически не может жить без их общества. Снова он оставался большую часть времени в одиночестве, просматривая дорамы и играя в компьютерные игры.
Когда же организаторы сообщили о том, что съемки к Хеллуину будут проходит со дня на день, Панда расстроился. Он ведь понимал, что снимаются в этом шоу все парами, а его пара затерялась, значит в съемках он участвовать не будет. Все крайне логично, поэтому ни о чем не думая парень продолжал бездельничать и не думал о том какой бы костюм ему надеть. Только через несколько дней стало известно, что сниматься он будет со своими хенами и костюм подобрать все таки придется. Теперь вопрос с костюмом стоял очень остро. Рассчитывать на то, что его не узнают – глупо, он слишком огромный, что бы он не сделал со своей внешностью хены узнают его, тут сомнений не было. Ну это ведь не повод для расстройств? На что-то более экстремальное Тао был не готов. Конечно он мог бы нарядиться женщиной, например мог бы примерить на себя костюм девушек из «Рании» с их промоушена «Доктора ФилГуд» но, это было бы слишком и после он бы сам себе не смог простить нечто подобное. А тут еще и зеленый цвет, который ему, в принципе, нравится, да и аксессуар как нельзя лучше подходит к его ушуйной натуре. Но чего-то не хватало. Была явно упущена какая-то важная деталь, потому что смотрясь на себя в зеркало Панда не мог не заметить это. К великому сожалению бриллиантовые серьги к этому наряду не подходят, а вот парочка гвоздей, как нельзя кстати!
- Точно, гвозди!  - хлопнул себя по лбу китаец и побежал искать важнейшую, как он считал часть образа. Уже в машине он пожалел, что не взял с собой маленькую сковородку, а потом решил, что в случае необходимости сымпровизирует, он на самом деле это умеет, не смотря на то, что агенство всегда позиционировало Хуана, как такого нелепого ребенка, который слишком стеснителен и наивен, да, он конечно такой, но соображалкой мальчик никогда не был обделен.
Приехав на съемки он не знал куда податься. Вот это и был главный минус. Когда ты с группой, то с тобой носится менеджер, который всегда знает что сейчас будет и куда следует пройти, да и хены всегда рядом, готовые помочь. Он так и стоял в холле, молча и с нескрываемым интересом разглядывая всех присутствующих, он мало кого узнавал, костюмы в большинстве случаев оставляли имя их обладателя в тайне, что только радовало, ему бы и самом не хотелось быть узнанным слишком многими, потому что сегодня Панда собирался повеселиться. Медленно поворачиваясь парень заметил движущуюся на встречу куклу, красивую и опасную. Что-то сразу показалось знакомым, он не был уверен, но решил, что риск в данном случае будет оправдан и чуть наклонившись расплылся в жутковатой улыбке. Сухо- хен напугался, это было видно, только в ответ на его реакцию Тао выпрямился и  ухмыльнулся, сохраняя потрясающее равнодушие, он ведь учился у лучшего – у Криса, который мастер делать «бич-покер-фейс». Хен пошел куда-то, не забыв позвать младшенького, а ЦзыТао не задумываясь медленно двинулся за старшим, не забывая теребить в руках свою палку. Выделывать какие-то трюки было как-то не очень удобно, а просто потеребить в руках – более чем достаточно!
Как и всегда, оказавшись в компании своих любимых хеном Панда немного расслабился, почувствовал себя в безопасности что ли, но что-то подсказывало ему, что это чувство обманчиво. Сегодня съемки Хеллуина, а Хэллуин это что? Правильно, злые шутки, различные жестокие розыгрыши и все такое, а ведь кто, как не хены знают о пугливости, бесконечной доверчивости и наивности Пандочки? Поэтому решив, что сегодня будет еще более внимательным, чем обычно, ведь любовь любовью, а всеобщее веселье еще никто не отменял. Поддавшись всеобщему движению китаец поворачивает голову и открывает рот от удивления, не в силах совладать с эмоциями при виде своего геге в таком, ошеломляющем виде.
А он бы был симпатичной девушкой…Подумал про себя Тао и засмеялся, пытаясь замаскировать смех под кашель и пряча лицо в ладонях. Нет, ну это было слишком жестокой! Оставалось только верить в то, что старший в своем уме и не встал на этот извилистый путь, которым периодически идет Хичель-сонбе из Супер Джуниор, а то вдруг любовь к платьям со временем станет крепнуть? Это же такой стресс для маннэ.

Через несколько секунд полной тишины и разглядывания Лу все парни разразились громким хохотом. Су Хо готов был выдать премию «Юморист года» тому, кто придумал нарядить парня в женское платье. Конечно, можно было сделать его чуть более закрытым, но даже так Хан подходил под звание «китайская принцесса».

Сквозь навернувшиеся на глаза слёзы, которые он старательно пытался высушить взмахами руки, Чжун Мён наблюдал, как Дио ходил вокруг Лу, рассматривая парня в непосредственной близи. Было некое чувство, будто китаец – недавно открытый микроб, а Кён Су – биолог, который стоит на грани великого открытия. От этих мыслей нестерпимо захотелось хохотать, но Су мог позволить себе лишь рывками выпускать воздух через узкую щёлку своих губ, при этом издавая звуки, похожие на позывные лосей в брачный период.

Чтобы хоть немного успокоиться, лидер отвернулся от этого «безобразия» и решил приложиться к бутылке, так удачно одолженной у Дио. Коньяк пошёл хорошо, хотя и трудно было заливать его в узкое отверстие. Пришлось натянуть свой рот на горлышко и конкретно, надолго присосаться, закачивая в себя алкоголь как насос. По прошествии нескольких десятков секунд жидкости поубавилось, обратно пропорционально этому рос градус веселья в голове непутевого корейца. Повернулся к людям он уже с мыслью, что он любит этот мир, и что собраться всем вместе было самой лучшей идеей на всём белом свете.

Кён Су к этому времени уже закончил осмотр Лу и направился в сторону своего лидера. Старшему не приходило в голову, зачем он понадобился этому психу с топором, - он просто счастливо улыбался своим нарисованным ртом. Ангел же подошёл совсем близко и выхватил бутылку из ослабевших рук, прикладываясь к ней. Су Хо будто очнулся ото сна. Он с затаённой жадностью в глазах провожал каждый глоток коньяка, сделанный Дио, мысленно слёзно прощаясь с алкоголем и проклиная всяких испорченных небесных существ. А До будто и не замечал испепеляющих взглядов, разглядывая то Лу, то Чена, после чего направился к китайской моднице (на этой мысли последние мозги Чжун Мёна засушили сухари и добровольно отправились в ссылку) и почти силой стал вливать в Лу жидкость из почти пустой бутылки. Тяжело вздохнув, лидер смирился с тем, что его друг-коньяк на сегодня его покинул (но он обещал вернуться!!).

Нащупав спиной стену (он не упал на неё, как некоторые могли подумать, а именно целенаправленно нащупал спиной), он прислонился к ней, чтобы было легче думать. Почему станет легче и о чём он собрался размышлять, Су Хо ещё не знал, но уже старательно к этому готовился. Ведь я лидер, а лидеры должны крепко стоять на ногах и думать на несколько шагов вперёд для…для…а для чего? Так он и выпал из реальности. В чувство его привёл ощутимый удар острым локотком куда-то под печень. Скривить лицо от боли не позволила всё та же лаковая маска, поэтому парень просто развернулся в сторону бьющего, надеясь, что его глаза выражают полностью то, что он думает об этом человеке и всей ситуации в целом. Однако очи подвели корейца. Они даже друг друга подвели, не сумев скоординировать направление движения в одну сторону. Встретившись где-то около носа, они постепенно разошлись, как в море корабли, и смогли сфокусироваться так, чтобы Су смог лицезреть парня с огромными глазами и надутыми губами. Пытаясь вспомнить, когда Дио успел сделать операция по вживлению силикона в свой рот, псевдо-блондин чуть не пропустил слова, направленные, судя по прозвучавшему имени, в его сторону:

- Чжунмён-хён, а хён, а давай в прятки поиграем, а? Ты будешь прятаться там, а мы тебя искаааать.

Все эти слова сопровождались достающим до костного мозга взглядом и тыканием пальцем в замурованную под шёлком грудь. Су Хо так проникся моментом, что не сразу сообразил, в каком «там» он должен прятаться. Но когда большеглазый друг отчётливо покивал в сторону комнаты страха, лидер резко всё понял. И так же резко он разлюбил этот мир.

Однако бежать было уже поздно – воспользовавшись почти состоянием нестояния своего лидера, злостный ангелочек Дио запихнул «активно сопротивляющуюся» тушку Су Хо в комнату-лабиринт. Напоследок прокричав  «Прячься!», До с какой-то садистской радостью задёрнул занавеску, тем самым перекрывая последний выход. Не веря в такую подлость со стороны своего товарища, практически брата, Чжун Мён схватился за ткань со своей стороны, но был откинут обратно предусмотрительной командой снаружи.

На корейского лидера обрушилось всё понимание ситуации: он один, кругом темнота, тишина и страх… На негнущихся ногах парень медленно развернулся в противоположную о выхода сторону. Даль манила его одиноким огоньком. Сзади начался громкий отсчёт времени знакомым гнусно-отвратительным голосом (в этом месте в голове Су Хо зазвучал злобный смех), поэтому парню ничего не оставалось, как пойти на свет в конце тоннеля. Через несколько шагов звуки снаружи постепенно стихли, оставляя парня один на один со всеми своими потаёнными страхами. Алкоголь делал своё дело, поэтому Су Хо с замиранием сердца ждал, что с минуты на минуту на него нападёт стадо разъярённых монстров без голов или какой-нибудь безумный дух захочет вселиться в его бренное, но красивое тело. Лидер не собирался сдаваться, он решил быть смелым и дать отпор врагу, во что бы то ни стало.

Свет в конце тоннеля оказался указателем: в этом месте дорога разделялась на четыре. Чжун Мён приказал себе двигаться строго на северо-запад, однако ноги его жили своей жизнью, приказам Су Хо не подчинялись и поэтому неслись в совершенно другом направлении, а точнее – на северо-восток, в третий тоннель. Парень следовал за своими конечностями и не понимал смысла этой жизни.

Он шёл уже минуту, однако ничего страшного или из ряда вон выходящего не замечал, лишь пара мышек да тараканы ползли в неизвестном направлении. Не к добру это, будто затишье перед бурей, - неожиданно выдал умную мысль мозг и снова отбыл в отпуск. На этом моменте выхода разума из тела парня резко замутило, поэтому он, не контролируя себя, несколько раз повернулся на месте. Когда же Су Хо смог принять более менее устойчивое положение, его ждал «маленький» сюрприз. Перед ним стоял тот, кого он так боялся здесь увидеть – привидение собственной персоной. Парня не смутило, что эта сущность была очень похожа на простыню с нарисованными глазами и ртом. Он просто понял – это конец, сейчас придется отдавать своё тело. А так как ножки-ручки хотелось сохранить при себе, в своём уме и твёрдой памяти, поэтому Су Хо сделал самое логичное, на его взгляд, в данной ситуации – бросился на привидение с кулаками. Его снова не смутило, что оно должно быть бесплотным, а не мягким, со стержнем внутри. Он просто боролся за себя.

В нишу, где до этого скрывался «враг», они полетели вместе, под загробные завывания одного и истошные предсмертные крики другого…

«Вдох-выдох, вдох-выдох… Дыши спокойно и ровно… Дыши…»
И Лухан старался изо всех сил сохранять полный невозмутимости вид, будто всё так и должно быть, но горящие щёки предательски выдавали истинные ощущения китайца. Он ещё раз быстро пробежался взглядом по всем, стараясь оценить масштаб бедствия: сдерживающий смех Ди, маскирующийся под невинную овечку Тао, издающий пугающие звуки лидер и практически безразличный Чен. Что может быть лучше? Можно было просто оставить эту затею, вряд ли кто-то стал бы натягивать на Лулу платье силой, а потом тащить сюда, но не выполнить желание это как-то… не по-мужски?.. Всего одна ночь, это несколько часов, потом всё закончится и можно будет сжечь тряпку на костре. Ну, или просто выкинуть.
Лухану не нравилось, что Кёнсу в открытую обходит его, рассматривает, словно изучая. Ему казалось, что он доза в руках наркомана или подопытный кролик, которого вот-вот препарируют тем самым топором, который ДиО так бережно сжимает в своих руках. Лулу замер на месте, ему становилось не по себе от «осмотра». В конце концов, надо иметь совесть или хотя бы быть способным к сочувствию, но что-то ни первым, ни вторым даже не пахло, зато резкий запах алкоголя витал в воздухе. Похоже, кое-кто уже успел хорошенько приложиться к бутылке, если учесть, что она была почти пуста. Лухан не дурак, он пятой точкой чувствует, какой эффект производит платье на Кёнсу, но не понимает, кто в этом больше виноват: янтарного цвета жидкость, плещущаяся на прозрачном дне, или сам оленёнок. «В любом случае, он сам виноват. Я не просил давать мне именно это платье, вообще мог загадать что-то другое. Теперь это его проблемы… И есть с кем их решить», – Бэмби грустно вздохнул. Иногда быть в центре внимания не очень хорошо. Приближающийся обратно «ангел» в вымазанной чем-то непонятным красного цвета майке радовал только отсутствием оставленного возле стены топора в руках. «Нет, нет, отойди от меня, фу, брысь, не-е-е-е-ет, уйди», – китаец был готов залезть кому-то на голову и начать оборону от наполовину пьяного ДиО, но всё же оставался на своём месте, как вкопанный, удивлённо распахивая глаза. Кто-то внутри начал тревогу и призывал покинуть опасную территорию, как только прохладные (как вообще после влитого внутрь крепкого напитка они могли остаться холодными?) пальцы прикоснулись к коже на талии. «Господи, что этот полоумный задумал? Я слишком молод, чтобы умирать, я не хочу-у-у, чего ты от меня хочешь? Где ты вообще взялся? Почему именно ты свалился на мою светлую голову?». Кореец в который раз присосался к стеклянному горлышку, вызывая у Лухана скептический взгляд, а затем совершил то, чего от него меньше всего ожидали. Нет, Лулу пережил бы парочку издёвок, несколько язвительных замечаний, да хоть атомную войну, но никак не бутылку у своих губ. От удивления китаец даже рот открыл, только потом осознав, что зря он это сделал. Мерзкий привкус спирта во рту вызывал, кроме отвращения, ещё и рвотный рефлекс, но не было возможности никуда деться. Оленёнок отчаянно замахал руками, надеясь хотя бы случайно отпихнуть от себя слетевшего с катушек Кёнсу, насильно заливающего коньяк в Ханя. Жалкие секунды казались вечностью, перед тем, как кореец отпустил Лулу, который тут же закашлялся, одной рукой держа себя за горло, а второй неосознанно сжимая стекло. Нельзя сказать, что китаец просто не любит горячительные напитки. Он их ненавидит, не переносит и вообще никогда не употребляют. Никакие обстоятельства не вынудят его выпить даже немного. Вообще. С непривычки голова закружилась, мысли в ней спутались вместе с зашкаливающим количеством нецензурных выражений. В целом, не всё так плохо, как казалось. Картинка перед глазами постепенно восстанавливала чёткость, но жжение в горле никуда не девалось, а послевкусие во рту тем более.
– Сумасшедший идиот, – Лулу практически шептал, ощущая лёгкое и, надо сказать, довольно приятное головокружение. Окей, всё действительно хорошо. Даже не захотелось приложиться бутылкой по голове Кёнсу, который решил прилипнуть к Сухо. Бэмби захотелось смеяться, долго-долго смеяться, до боли в животе. Нет, правда. Разве случилось что-то ужасное? Нет. Китаец заулыбался, раскачиваясь на месте, бережно прижимая к себе виновницу его поведения и отмечая, что земля стала твёрже под ногами. Надо прислушаться к предложению, и плевать, что совсем не холодно.
Конечно, Лу понимал, что искать корейского лидера ни ДиО, ни Чен не собираются – это очевидно – а значит, что задача благополучно перекидывается на него и Тао. Оставшись кинутым, Лухан перевёл жалобный взгляд на маннэ, никак не гармонирующий с глупой улыбкой на лице, и кивнул головой в сторону комнаты страха, за занавеской которой только что скрылись все остальные. По крайней мере, с Тао будет не так страшно, хотя ещё неизвестно, что более пугающе: всё, что только можно встретить внутри или сам маннэ. Как ни странно, китаец вдруг резко почувствовал прилив смелости и даже сделал ещё один глоток коньяка, хмурясь от того же гадкого привкуса, но приятного ощущения после.
Тот самый прилив быстро испаряется, как только Лухан оказывается по ту сторону тёмной ткани. Желание развернуться на 180° и начать отступление распространилось по всему телу с молниеносной скоростью. Не то чтобы оленёнок боялся чего-то подобного, в обычной ситуации (с трезвой головой) он отнёсся бы к комнате страха по большей мере со смехом. Что может быть страшного? Ну, подумаешь, мерзкие куклы, внезапно выскакивающие/падающие из пустоты, мрачная обстановка, темнота – что в этом пугающего? Верно, абсолютно всё! Даже на пороге Хань был готов закричать что-то вроде «мама, роди меня обратно», но гордость (или её остатки), не позволяли. «Будь мужиком, Луханни! То есть, Лухан. Луханни – это со-о-овсем не по-мужски». Идя вперёд, Бэмби тайно надеялся, что Тао идёт следом и готов в любую секунду спасти своего хёна от лап гадких монстров или кто тут водится. Гордо держа подрагивающими то ли от содержания алкоголя в крови, то ли от страха руками, парень топал бодрым шагом, хоть и немного расшатываясь из стороны в сторону, подобно неваляшке. «Ничего плохого не может случиться, верно? Я здесь совсем один, то есть, не совсем, но один. Надо найти… Сухо, да. Вдруг что…» – Хань не успел додумать, его мысли были оборваны леденящими душу криками. Глаза постепенно увеличились до размера блюдец, ужас застыл на лице, будто парень сам увидел нечто пугающее.
– Т-т-тао? – Бэмби очень старался не заикаться, но у него ничего не выходило. По голой спине промчались тысячи мурашек, а затем повеяло холодком, тем самым, который не предвещает ничего хорошего. Лулу внутри сопротивлялся, как мог, но рука сама поднесла бутылку ко рту. Так коньяка не стало. «Покойся с миром, мой недолговечный друг… Ой, это выходит, что у меня был непрямой поцелуй с… ээ… кто там успел присосаться?.. С лидером и Кёнсу что ли? О, боже мой, надеюсь, Чен не успел… Лучше и не знать, даже думать об этом нельзя», – Хань скривился только от одной мысли поцелуя с одногруппником. Нет, он на самом деле хорошо к нему относился, привык к его компании, даже видел в нём друга, но ничего больше.
Уже решив поставить опустевшую бутылку на пол, чтобы не мешалась, Лухан почти принялся приводить в исполнение свой замысел, но вдруг его осенило: на него могут напасть. Тао, конечно, замечательный вариант, но вдруг их будет целая армия? А бутылка – универсальная защита. Пьяно улыбнувшись своим мыслям, парень разогнулся и передёрнул плечами, двигаясь дальше. Конечно, он не помнил, откуда доносился вопль, но, полагаясь на свою интуицию, просто шёл прямо, а затем вдруг снова остановился.
– Тао, иди впереди. Или рядом, – внезапно язык начал заплетаться, китайский Ханя превратился в нечто неразборчивое, с трудом понятное даже ему самому, от чего он недовольно хмурится и дует щёки, как ребёнок, оборачиваясь и обращая взгляд на Тао… несколько Тао? Китаец вытянул к младшему руку, стараясь безрезультатно нащупать его, хотя бы одного из них. Один неуверенный шаг и Лухан практически падает на маннэ, но, к собственному удивлению, удерживается, глупо хихикая. Его уже ничего не пугает, даже эта гнетущая атмосфера. Становится очень-очень жарко, даже душно, и Ханю это нравится, он ничего подобного не испытывал. Запоздало вспомнив о том, что он должен не стоять на месте, а искать лидера корейской подгруппы, оленёнок внезапно становится очень серьёзным (хотя со стороны это выглядит несколько иначе), но не решается сдвинуться с места, лишь указывая пальчиком куда-то в сторону, надеясь на рассудительность и смелость своего спутника, который таки перестал двоиться в глазах.

Отредактировано Lu Han (2012-11-11 03:47:28)