«Горите в аду, о смертные, кто придумал все это» - хотела крикнуть Чжи и толкнуть вояк в костер Очищения, во имя Правосудия. Но технично промолчала и взяла в руки палку, которую большой и волосатый дядя ей всучил.
- Премного благодарна, - фыркнула Сон в след мужчине, который мало по малу уже удалялся. – Хоть бы автограф попросил! Козел! И возмущенная всем этим отправилась на свою контрольную точку. И каково же было её удивление, когда она увидела Ухена уже висевшего на ветке, которая, кстати, не внушала никакого доверия.
- Дю Солей, просто плачет за тобой…таких одаренных бандерлогов ему в жизни не видать, - слегка надменно, но все же мило улыбнулась девушка, стоя напротив висящего вниз головой и практически голого Наму. Видимо, он тоже не ожидал её увидеть, так как на пару секунд завис, лишь систематически удивленно моргая.
Интересное стечение обстоятельств, однако, выходит. Хорошие друзья, верные товарищи и некогда сторонники секса по дружбе зависли вдвоем в экстремальных условиях. Романтикой здесь и не пахло, скорее жухлой травой и костром, которым, она уже пропиталась на сквозь, от оного постоянно чихала и кашляла, при этом не забывая изрядно выругиваться. Это висящее полуголое тело, могло бы смутить любую девушку, которая бы только могла оказаться на её месте. Прекрасные дамы обычно при виде айдола и так впадают в краску, а при виде айдола без верхней одежды – впадают в кому. Но не Сон. Однажды, ей пришлось увидеть намного больше, чем этот легкий намек на толстые обстоятельства. Ну вот почему я не удивляюсь его «положению»? Глядя на парня думала про себя девушка. Ну благо хоть не раком …
- Ты давай, давай, старательнее и резче, резче, милый! Пригрозила палкой Чжиын своему соратнику. – Ты же не хочешь, чтобы  я использовала её, м? Не смотря на то, что даже прабабушка у Чжиын лучше умела угрожать, Ухена это явно обременяло. Обычно он в отличном настроение, градус которого очень тяжело понизить, к тому же, его самомнение всегда помогало Намстару быстренько осознать свое совершенство и превосходство в любой ситуации. А сейчас он что-то совсем не был доволен. Странно.
Пока Ухен *прохлаждался на ветке, Сон ходила вокруг дерева кругами и размахивала палкой, якобы отрабатывая смертельные приемы, которыми она собиралась сокрушить всех «надзирателей», что самое интересное, она реально могла в это поверить. Изобилию боевых выпадов она и сама удивлялась, только не подозревала, что это выглядело по меньшей мере – ржачно. Но вдруг резко дала по тормозам и посмотрела на Ухена. А что если…
- Ннна! Чжи вжарила палкой по филею парня и тут же исказила лицо в испуге, кусая кулаки и отбросив палку в сторону. Из уст парня лилась изумительная симфония из отборного мата и уходила в меце-пиано пошлого жаргона, наполненного глубочайшим смыслом, в оный, талантливый Ухен вложил всю свою боль и страдания. Пропуская через себя каждый аккорд и каждую ноту упоительной боли, даже если ему и казалось, что он скончается от болевого шока. Но нет, он продолжал жить, он продолжал творить...
- Давай огурчиком помажем? Заботливо и обеспокоенно спросила Чжи, подойдя к Наму и осматривая то самое место по которому впорола палкой по полной программе. 
– Вспоминай давай, чтобы посоветовали наши матушки! Мамы обоих были лучшими подругами, и были очень похожи во всем, чтобы они не делали и чтобы они не говорили. Сейчас бы они набадяжили какой-нибудь чудо-исцеляющий отвар из топора, поцеловали бы в больное место и хотите верьте, хотите нет – но все бы прошло в течении одной минуты!

* - прикладывал нечеловеческие усилия, когда подтягивался,
поднимая торс практически до самых колен, как и полагается, а не сачкуя,
поднимая тело до половины, чтобы не получить от очаровательной нуны <З

Сон молча наблюдала за этой картиной.
- Дайте мне шубу! У меня заложница! Если Вы не дадите мне шубу, я покончу жизнь самоубийством! Или она покончит жизнь самоубийством, я еще не решил. Нет, тулуп мне дайте! Или мою одежду просто верните. Вон ту, у холма слева. Голый, в парике, на голове шапка, какой-то пояс, сидит и орет. Это агония. Единственное о чем сейчас сожалела девушка, так это то, что рядом больше никого не было, так бы можно было хоть ставки сделать на дальнейшее развитие событий. Жалкое зрелище, конечно. Ухен был похож на обсмаленную куропатку. Такой худеньких, беззащитный, в парике, еще и шапочка эта бомжатская. Сидит на веточке, орет во всю глотку, ножки поджал, такой …Я буду ржать если эта ветка тоже сломается. А все равно хотелось искренне ему помочь. Столько хим. состава вместе сожрали, и не такое видала, так что сейчас все это не особо вызывало улыбки и насмешки. Зрелище хоть и жалкое, но трагическое на самом деле. Но с другой стороны, что-то сейчас сделать или помочь ему Чжи не могла, да и привычки нудить и ныть за неимением чего-либо - не было. Нет нихрена, значит – нет. Сантименты далеко не самая сильная её сторона, поэтому ничего лучше, чем это, она не придумала, чтобы успокоить парня.
- Ты кстати сейчас, больше напоминаешь жертву, чем я. Создается впечатление, что тебя дерево в заложники взяло, а ты выбраться не можешь… - успокоила. А выражение лица такое серьезное было, слегка сдвинутые брови, взгляд полный глубины и осознание положения. Даже сам Герасим обзавидовался бы её серьезности. 
И что, мать его, делать в этой ситуации? Ребята, явно не внимали словам айдола сидящего на дереве. Плохи дела. Нельзя, чтобы Наму оставался долго без одежды, если он не сковырнется от того, что второй раз упадет с дерева, то получит обморожение – одно из двух. Чжиын, естественно, не показывала абсолютно никакого беспокойства о звездной заднице Намстара, опять же, она никогда не показывала своих переживаний. Это все Минчжуновские замашки, понабралась на свою голову. Была же милой, доброй нуной для всех, теперь Чжиын – ворчливый дед. Во всяком случае, сейчас она думала лишь о том, как достать его одежу, которая мозолила глаза.
- А вообще я хочу есть. Сон не отвлекаясь от размышлений кинула в Ухена огурцом.
- Ешь! Молча только, как раз так, как ты не умеешь. Не привлекай внимание… - она стояла спиной к парню, но было понятно по её сосредоточенности, что сейчас она что-то выдаст. Как обычно, что-то дикое, лишенное логики и здравого смысла и, возможно, местами, даже бесстыдное, но что-то действенное.
- Наму – еле слышно, мягко, и даже немного ласково сказала Чжи, чтобы сменить пластинку и настроить Ухена на дружелюбную волну, мол она заботливая нуна. - Слезай с дерева, пока тебя не спутали с фазаном каким-нибудь, и не подстрелили, - не получалось нифига быть заботливой. А вообще, ему не привыкать, не в первый день уже он обрек себя на эти мучения, общения с ней, так что совесть, особо, её не мучила по этому поводу.
Чжиын раскрыла свой мешок, внимательно перебирая все предметы, что были внутри, пытаясь найти им нужное предназначение, затем полезла и в мешок Ухена. Чем дольше, тем все труднее было принять то, что все те вещи, которыми были одарены айдолы с барского плеча, были до пятой точки, в лучшем случае. Туалетной бумагой не свяжешь руки воякам, да и Ухена особо не оденешь, чтобы хоть как-то согреть его. А вот в реальном предназначении Чжи бумагу не рассматривала, видимо, она действительно, не собиралась проводить здесь много времени. Но где-то на задворках её подсознания проскользнула мысль о том, что она им еще пригодится. Поэтому она сунула бумагу обратно в мешок. Гигиеническая помада…- быстро накрасила губы. И недовольно фыркнув бросила её в мешок. Возможно, наступит ещё её звездный час, если Нам её не сожрет с голодухи, конечно. Кружевное белье. Она демонстративно и внимательно рассматривая, подняла эту вещицу, чтобы Ухен тоже заценил эту прелесть, если можно так выразится. Она взяла бюстгальтер за два конца «спинки» и потянула в разных направлениях, растягивая его. А тот даже и не треснул! ! – Ого как! Минутку подумав, она бросила лифак в недоумевающего парня. – Свяжешь руки или завяжешь глаза этим воякам, чтобы меньше дергались, в общем, что угодно, только не меряй. Нижнюю часть «кружевной фантазии» она тоже определила ему. Достала увесистую банку с блестками и подушку с изображением самого ужасного существа на планете после бедного Пороро – Спанч Бобом. – Добьем их морально! Едва сдерживая смех говорила Сон. Ухен явно ничерта не понимал, что вообще происходит, то ли Чжи играется с прикольными штучками в мешочках, то ли она пока размахивала палкой, наматывая круги вокруг дерева и себя шибанула, пару разочков. Нам стоял в полном недоумении и в его глазах отчетливо читалось: «ЧЖИ, ИДИ НА ДЕТОРОДНЫЙ ОРГАН!», поэтому девушка все-таки решилась изложить свою идею, хотя сама б такая, то делать все по ходу дела, ничего и никому не объясняя, инстинкт самосохранения сделает свое дело.
Она подошла к парню, сжимая двумя руками его ладони. Они были как лед. А ведь сама была очень тепло одета, так что захочешь – не замерзнешь. Она бы не задумываясь отдала бы и теплую куртку Наму, но эта гордая падла, все равно бы не взял ничего.
- Ты как? Живой еще? – Она обеспокоенно смотрела на него и тут же добавила. – Если ты позволишь себе заболеть или упасть без сознания сейчас, я тебя приведу в чувства Нам…только потом замочу опять нахер, но уже это будет долго и болезненно!!! Возьми еще красный флажок, сам додумайся, куда и кому ты его вставишь, и что-то увесистое и настройся на то, что придется убивать. Хоть это она сейчас и не серьезно ляпнула, но была настроена именно так. Все равно ведь она понимала, что добрую половину тумаков будет отгребать именно Ухен, а не она. Но в это время, она добудет его одежду. Чжи подняла пару камней и кинула в сторону тех надзирателей, что стояли у холма, оный кстати, не так уж и далеко находился от них, как и заветные ухеновские шмотки. Причем, кому-то попала в голову даже, чем вызвала вообще просто гневные овации с их стороны. Сон рванула вперед расстегивая на ходу куртку и кричала воякам все, что только можно было, чтобы те сорвались с места, которое нужно было караулить и спустились вниз поближе. Она вышагивала  виляя задницей так, что бедра с оси могли сойти, протягивая руки к этим верзилам и широко улыбаясь. 
– Эгегееей! А ну все ко мне мальчики, покажите мамочке, кто здесь настоящий папочка!!! Будет вам таранталлегра сейчас, козлы. И это подействовало, мать их за ногу! Что один, что второй с усмешливыми рожами, как последние улыбаны побежали на встречу. И вот когда один уже был совсем близко, Чжи аки горная лань запрыгнула на одного по всем камасутровским законам, свалив его наземь и с криками:
- Отдайте шмотки, гады! Оседлав противника, жахнула надзирателя банкой с блестками по голове…а потом и второй раз. Сердце выпрыгивало просто, перед глазами была лишь одна цель. Ухен где-то в  стороне прикопал второго дяденьку, чего не сделаешь ради того, чтобы держать задницу в тепле. Нам и без лишних объяснений понял, что нужно было делать с лифчиком, которым так технично закрыл глаза надзирателей, создавалось впечатление, что Ухен в царской колеснице, а в упряжке буйвол в камуфляже. Пока тот надзиратель, которого оглушила банкой Сон, приходил в себя, она рванула за вещами, схватив их как свои родные, она побежала вниз с холма и кричала Ухену:
- Топи отсюда быстрей, они у меня!!! А ведь можно было все это сделать по-тихому как-то, но не масть видимо…самое обидное, что подушку с ненавистным Спанч Бобом Чжи уберегла.