Они шли держась на расстоянии пары метров друг от друга. Всю дорогу до студии оба хранили молчание. Ее била нервная дрожь.  Так случалось каждый раз, когда что-нибудь должно было произойти. Девушка всеми силами старалась отогнать от себя это ужасное предчувствие.
Я просто нагнетаю, ничего страшного не произойдет. – искоса посмотрев на мужчину, отметила печальную задумчивость и… раздражение.
Ее плечи поникли. Сейчас пропасть между ними очень остро ощущалась. Причина такой неприязни и ненависти была непонятна. Кахи не понимала, где, когда и чем она могла его обидеть? Какую боль нужно причинить человеку, чтобы он был так жесток?..
Ей хотелось его спросить, в чем же причина, только смелости и решимости не хватало.
Трусиха! – она смотрела ему вслед.
Идти внутрь здания не хотелось.
Контракт…
Каждый шаг стоил ей неимоверных усилий, будто к каждой ноге была привязана пудовая гиря.
Когда она переступила порог репетиционного зала, Джунсу уже находился в комнате звукозаписи.
Кахи присела на диван и стала нервно теребить локон волос. Казалось, что его настроение резко улучшилось, он даже вежливо ей улыбнулся, но… его глаза по прежнему… в них по прежнему отражалось неприязненное отношение к ней.
Погруженная в свои мысли, она не обращала внимание на происходившее вокруг. Люди, бегающие мимо с какими-то поручениями, звонящий мобильный – все это перестало существовать, как только она услышала его голос.
Каждая строка песни была полна чувством… любовью, тоской?..
Словно завороженная, она смотрела на него, со стороны могло показаться, что их взгляды встретились, только она понимала, что мыслями Джунсу витает в другом месте и видит перед собой другую женщину.
Незаметно утерев слезу, отвела взгляд и стала рассматривать свои наручные часы.
В прессе время от времени появлялись слухи о его романе, но она не воспринимала их всерьез. В конце - концов, ее саму несколько раз сводили с разными певцами, а сейчас она четко поняла, что даже желтые газеты могут сообщать реальные факты.
Что ж… это работа, я должна быть профессионалом.
Словно вынырнув из омута, осмотрелась и поняла, что они остались вдвоем. Он все так же находился в звукозаписывающей.
Интересно… а где все?..

Встав с дивана, она сделала пару шагов к звукозаписывающему пульту.

- Кахи, не ходи за мной следом, у нас всё равно ничего не получится. Ты мне не нравишься. Совсем.
Удивленно подняв глаза, Кахи пыталась понять, что он только что сказал.
– Ты меня бесишь, и мне очень не хотелось бы постоянно ругаться с тобой или поднимать на тебя руку.
Ударить меня?.. – в висках застучало. Она ухватилась рукой за пульт. Ей казалось, что это все глупая шутка. Такого просто не может быть! Женщина, которой восхищались, о которой мечтают многие, пробуждает в нем желание ударить ее, унизить, оскорбить…
-  Глупость… - она выдохнула.
– Если не хочешь, чтобы моя неприязнь, а я не скрываю этого, переросла в ненависть – не трогай меня.
Сейчас она была похожа на котенка, которого посадили в мешок и бросили в воду. Так больно ей давно не было.
Ее сложно обидеть, постоянно делая скидки на жизненные обстоятельства, типа: не выспался, устал и пр. – она старалась пропускать обидные слова мимо ушей. Если ей делали больно – она просто уходила. Никаких сцен никогда не устраивала. Последние полгода Кахи ни с кем не встречалась, поскольку не могла разобраться в себе.
Понимая, что влюбиться в почти незнакомого человека – глупость, она не могла смотреть на других мужчин. Она вызывали у нее неприязнь.
Сейчас, почувствовав, что ее мир рухнул, она четко поняла, что влюбилась в этого мужчину, который только что так жестоко отверг ее.
Не плакать… не смей! – слегка прикусив нижнюю губу, она улыбнулась и посмотрела на него. Говорить не было смысла, ведь на нем не было наушников.
Мужчина приложил ко стеклу исписанный листок.
«В моей жизни уже есть женщина, которую я люблю, и для меня существует только она. С тобой у нас ничего не будет.»
- На этом – всё.
Не смей… - все так же улыбаясь, Кахи показала ему, чтобы он надел наушники.
- Послушай, я, конечно, понимаю, что у тебя самомнение и прочее, - она изобразила смущение  и неловкость, - но не забывай, что это работа. Не более. Ты милый мальчик, но я предпочитаю мужчин. Поэтому давай я сделаю вид, что этого недоразумения не было. Ок?  Ты ведь уже закончил? Мне надо заехать в Торговый центр. Жду тебя в машине. – развернувшись, она пошла к выходу с высоко поднятой головой. Ни один мускул на лице не дрогнул и постороннему взгляду не были заметны ее муки и боль, которая рвала душу на части.

---> Торговый центр "Apple Outlet"

Тэмин стоял у двери и пытался прислушаться ко всем шорохам, доносившимся с другой стороны двери, чтобы понять действия Мино и при удобном случае помочь ему с поисками. За дверью еле были слышны какие-то копошения и макнэ улыбнулся от мысли о том, что хён помогает ему выбраться из зала. Думаю, что никто не забрал с собой ключ, иначе мне будет худо и придётся ночевать здесь. Тэмин оглянулся и с тяжёлым вздохом отметил "мягкость" пола, да и не скажешь, что он был с подогревом.
Ли не стал терять времени и нашёл свой рюкзак, одиноко валяющимся в углу. Собрав свои вещи и перекинув ношу через плечо, парень вернулся к двери, ожидая освобождения.
- Тэмиииинии, я иду - младший улыбнулся, и сделал шаг от двери. В замке послышалась возня, но блондин был уверен, что Харизма справится с дверью и наконец-то освободит его. Момент и дверь была открыта. Тут же в зал ворвался объект воздыханий младшего и начел его разглядывать со всех сторон, от чего Тэмин удивлённо взглянул на хёна.
Ты в порядке? И как ты умудрился тут остаться? - Ли кивнул и повернулся вокруг своей оси, чтобы доказать Мино, что никаких телесных повреждений у него нет и прекратить его волнения, которые немного смущали и доставляли радость от того, что он о тебе заботится.
Думаю, что я не доставил тебе много хлопот. Тэм закусил губу, осознавая, что мог своим вызовом отвлечь парня от какого-нибудь важного для него дела или же вызвать со встречи. Блондину стало неловко и он опустив голову, вышел из зала.
- Да, со мной всё хорошо. - спокойным тоном проговорил Тэмин. Просто я не заметил, как меня закрыли.
Извини, что отвлёк тебя на ночь глядя. Я не хотел мешать - всё-таки нужно было извиниться за это происшествие, что макнэ и сделал.
Хён потрепал его по голове, из-за чего младший зажмурился,а потом принялся приглаживать взъерошенные пряди, улыбаясь смотря на Мино.
-Ну что будем делать? Ты хочешь поспать или пойдём прогуляемся? - и та и другая перспектива были очень заманчивы. Немного хотелось спать, ведь выспаться, сидя на полу, трудная задача. Тэмин хотел бы сейчас оказаться в тёплой постели и видеть десятый сон, но с другой стороны макнэ немного вздремнул в зале и мог ещё стоять на ногах часов пять. Второе предложение Мино звучало намного заманчивее и Тэм решил рассмотреть его как планы на ближайшую ночь. А ведь они давно не выбирались куда-нибудь в тёмное время суток. Интересно, а можно рассматривать это предложение как свидание? от сладкой мысли, щёки парня покрылись еле заметным румянцем.
- Я думаю можно куда-нибудь сходить и отдохнуть. - Тэмин подождал, пока Мино отнесёт ключ на место и улыбнулся, когда старший взял его за руку. Я бы очень хотел.
Остановившись недалеко от выхода макнэ вдруг обнял Мино и уткнулся носом в его плечо, сильно прижимая к себе старшего, как будто не видел его целый месяц.
- Ну теперь точно пойдём. Пообщей мне, что не будешь переусердствовать на тренировках, чтобы тебя больше не запирали в зале, хорошо? - Ли продолжал вот так стоять и обнимать любимого. Сейчас он был счастлив. Ему нравилось, что Мино и он наконец-то вместе. Ли до сих пор не отошёл от того вечера в парке развлечений на острове. А ведь прошло уже целое лето. Но макнэ как то не беспокоил этот факт.
- Обещаю, - прошептал он и неохотно отстранился от Харизмы. Спасибо.

Отредактировано Lee Taemin (2011-09-17 13:24:14)

----> Квартира №36

Тихо как.
Ему нужно написать ей, извиниться, сказать хоть что-нибудь. Вдруг она его теперь начнет избегать? Его сердце не выдержит, если в ее глазах он увидит страх или упрек, в чем он не сомневался, Айю теперь точно не захочет его видеть. С мрачными мыслями, тяжело вышагивая с поникшей головой, Итук приближался к залу. А Хичоль? Как быть с ним? Он не устает изводить драгоценные нервы лидера, всегда умудряясь расшатать его невозмутимость. Как он это делает? Почему он это делает? Он играет с ним. Заставляет чувствовать Чжон Су весь этот смешанный коктейль из сожалений, стыда и прочего негатива. Когда-нибудь, эта звездочка допляшется и будет пожинать свои плоды. Но при всем этом, как бы Итук не ненавидел этого мерзавца, он не отвернется от него. Сейчас он злится на Хи больше, чем на кого-либо еще в этом мире и продлится это долго, забудется не скоро. А виновнику не избежать суровых взглядов и молчания со стороны лидера. Обычно, Тукки всегда всем все прощал, но это было совсем другое. От Чоля извинений не дождешься, он не опустится до такого даже под страхом смерти. А Тук в свою очередь не будет поддаваться провокациям и спрячет свою душевную доброту в его присутствии. Пусть хоть раз, хоть на мгновение, Золушка почувствует и признает свою вину. Или что-то вроде.
Ему придется добиться прощения. Это его проблемы.
Остановившись у двери, открыв ее и зайдя внутрь, аккуратно прикрыв дверь, Тукки оглядел зал и не сразу заметил, что он не единственный, кто решил сегодня использовать это помещение. Лицо лидера помрачнело еще больше, перед ним находился Хичоль. Ему хотелось с воплями упасть на колени, вознося все проклятия пресловутому Богу за то, что тот его сейчас свел с Хи в последнем убежище. В самом деле, за что ты так со мной, Господи? Замерев на месте, Тукки уставился испепеляющим взглядом на объект своего не утихающего гнева. Его словно подменили, милашки Итука здесь уже не было. Очень долгая пауза и накаляющаяся атмосфера вокруг обоих парней. Прошло слишком много времени, прежде чем Тук не собираясь и дальше находится с Золушкой в одном помещении, развернулся лицом к двери, но неожиданно погас свет. Не понимая, что произошло, он схватился за дверную ручку и дернул. Дверь была заперта. Он дернул еще, а потом и еще раз, после со злости ударив кулаком по двери, не желавшей открываться.  Какого черта?! Что за шутки?!

- Иди к черту.
Спокойно и не превышая голоса, но с неприкрытой ненавистью. Стоя спиной к Хичолю, Тук готов был выломать эту дверь, которая предательски заперлась, оставив его без выхода. Игра? Ты все-таки думаешь, что это игры? У него руки чесались, чтобы хорошенько задать этому мерзавцу, но он сдерживал этот всплеск ярости, который мог обернуться дракой. Он никогда и никого наверное так не ненавидел за последние годы. Возможно сказывается возраст, но Тукки стал более чувствительным и эмоционально неустойчивым, и состояние стало обостряться с начала его прибывания на проекте. Он подвергался стрессу чуть ли не каждый день находясь здесь. Он точно уйдет из СФ в миг постаревшим и поседевшим.
– Если мы сейчас всё не выясним, всё может плохо кончится.
Он усмехнулся про себя. Плохо закончится? Как же ты ошибаешься, все закончилось еще тогда. И сейчас все уже плохо, настолько плохо, что я хочу убить тебя, прямо здесь и сейчас. Итук не желал разговаривать с ним, он упорно молчал. Хичоль не дождется от него разговора по душам. Не в этот раз. Теперь он, Чжон Су будет смотреть, как Хи разрешает ситуацию. Пусть он мучается, как мучился Тук.
- Знаешь что, Тук? Я тебя ненавижу.
Резкий порыв Золушки и лидер прижат им к стенке. Тук от неожиданности с силой сжал зубы, при этом прикусив язык. Терпя боль и чувствуя во рту привкус крови, он уставился на силуэт Чоля, сливающегося с темнотой.
– Какого черта ты себя ведешь так?
На себя посмотри. Что ты о себе возомнил? Тукки поправил одежду, когда Хи отпустил его, глотая собственную же кровь. Гнев кипел в нем, намереваясь выбраться наружу и выхлестнуться на виновного в этой буре эмоций. Он прижался к стене, опустив голову вниз, не вынося вида Хичоля перед собой. Еще одна фраза, еще одно движение и он сорвется. Он хочет высказать все ему в лицо, крича что есть сил. Ну уж нет, я не буду тратить на тебя нервы, я не собираюсь истерить. И все же, хранить молчание он не мог, как бы не упрямился и не сдерживался.
- Да подавись ты со своими разговорами. С меня достаточно.
Ащщщ, ну почему я оставил телефон? Неужели мне отсюда не выбраться? Я не вынесу этого, если мне придется проторчать с ним здесь всю ночь.... Тукки прошел в дальний угол и сел там, подтянув колени к груди. Мысленно состроив преграду между собой и Хичолем, стараясь не замечать его присутствия, он натянул пониже капюшон. Его нет. Он здесь один.

- Ч.. Что ты сказал? Да... Да пошёл ты.
Да я бы с радостью...Горькая усмешка. А барьеры не помогали, они не защищали от правды. Все приемы ничего не значили, здесь, в темноте, было душно и некуда бежать. Он не хочет сбегать, но продолжает прятаться. Будто бы от этого станет легче. Ненависть становилась все более осязаемой, также как и отчаяние. Снова оно, ну почему всегда именно отчаяние? Преследует его, как неотъемлемое чувство всех его проблем. Его затягивает в собственное же болото из страхов и одиночества, а он все равно пытается ухватиться за свои мечты.
- Хах... Что, злит, что я упомянул о той ночи? А знаешь, каково смотреть, когда человек, который становится твоей навязчивой идеей, заботливо сюсюкается со всякими там девчонками, а?! Знаешь, да мне плевать, сыт ты разговорами или не сыт, я этого всего так не оставлю. Потому что либо мы ставим точку. Либо мы разберемся. Ты всё сам понимаешь.
Каков его предел? Сколько он может цепляться за соломинку, при этом не сломав ее? Наверное, ему уже больше не за что держаться и не на что надеяться, потому что гнев сильнее. Он слаб, он не в силах бороться. Это на самом деле паршиво, чувствовать, что ты себе уже не принадлежишь, что ты сорвался с той самой границы, под названием "предел".  А теперь нажми на кнопку "пуск" и смотри, что будет.
- Ты... Почему ты строишь из себя жертву, когда решено было забыть? То, что ты тут сейчас мне хнычешь о своих задетых чувствах, доказывает, что тогда, все было напрасно. А я, мать твою, должен был жить с этим и продолжать делать вид, что ничего не было, да? Каково мне, не понимаешь? С каких это пор тебя вообще что-то задевает? Теперь разъясняться лезешь ты, а мне действительно все равно. - Итук смотрел в потолок и говорил шепотом, а слова так и хлестали неприязнью. Вот она правда. Пусть он исчезнет с моих глаз, пусть он заткнется раз и навсегда. Он снова замолчал на несколько секунд, а затем поднялся с пола и быстрым шагом направился к Хичолю. Резкий взмах руки, сжатый кулак и глухой звук удара, а после Чоль уже на полу. Костяшки пальцев Тукки заныли от боли. Должно быть, он вложил в этот удар всю свою ярость, потому что та стала утихать. Медленно, но все же он уже не был столь ослеплен накопившимся негативом. Осталась лишь ненависть. Она не желала пропадать, Чжон Су все еще хотел прикончить Золушку. Но внезапно, появилась и боль, где-то внутри, чего лидер никак не ожидал. Сдавленность в груди застала его врасплох и он тихо опустился на колени. Что это? Из глаз потекли слезы и не в состоянии их унять он лишь всхлипывал, закрыв лицо руками. Прекрати, что ты творишь.. Я не могу остановится. Это не я. Кто-то другой. Я не хотел... Хотел, еще как хотел. И сделал. Подпортил это красивое лицо, так бессердечно. Разве Пак Чжон Су мог такое сотворить? Он ведь и мухи не обидит. Это он во всем виноват. Я ненавижу его.
- Ким Хичоль, если тебе не все равно, дай сдачи. Тебе ведь не все равно?
Ну же, давай. Решим это по-мужски. Ты и я. Оттирая рукавом слезы с лица, Итук ждал, надеялся, что Хи ответит. Так надо. Так и должно быть. Они выскажут все друг другу этим способом.

Отредактировано Park Jung Su (2011-12-07 16:42:58)

- Я никогда не думал, что всё дойдёт до этого. Ну и славно, меня, похоже, больше ничего не держит.
И это все? Всего лишь пощечина? Итук с легким разочарованием встал на ноги, продолжая утирать слезы, которые казалось текли ручьем. Когда он в последний раз так плакал? Должно быть все скопилось за долгое время, а теперь изливалось наружу. Эта пощечина словно более менее вернула его в чувство, он мог контролировать себя, он почти спокоен. Ноги не хотели держать его, он упал, больно стукнувшись, а затем с трудом снова поднялся.
- И никогда не держало. Всё было лицемерием.
В голове все разом помутнело, словно он был пьян. Ему хотелось кричать, но он не мог. Слова не желали выходить из его рта, он как рыба открывал и закрывал его, издавая лишь вздохи. В груди болело, он прижал к ней руку, не понимая, что с ним. Он не враг ему. И никогда им не был. Нет, ненависть здесь не при чем, они ведь все еще друзья. Я не ненавижу... Прости... Это все ложь. Итук презирает его. Он терпеть его не может. Не ложь! Мне правда очень жаль.. Все неправильно... Настоящий Чжон Су, всепрощающий и понимающий возвращался, принося с собою столько сожаления, что он уже начинал ненавидеть только себя.
- Я больше никогда не пойду к тебе. Больше никогда я не сделаю ничего навстречу нашим... отношениям, потому что тебе это и к чертям не надо. Я никогда не был тебе нужен.
Стой. Остановись. Замолчи! Упершись взглядом в пол с неким ужасом на лице Итук слушал его и не мог сказать ни слова. Всеми фибрами души он хотел предотвратить случившееся.
- Ты меня никогда не любил и даже не помышлял об этом.
Это не так. Не так. Подожди... Он сумел лишь выдавить тихий стон, больше похожий на всхлип маленького ребенка. Он дрожал всем телом, словно от холода. Если бы он знал, предугадал, что простая пощечина заставит его остыть, что благодаря этой боли в руке после удара он осознает, какой же он глупец... Именно сейчас, только после всего, Тукки испытал столько противоречия, столько эмоций, что сил не осталось на что-либо еще, кроме как безутешно рыдать над тем, как он только что потерял столь близкого человека.
-Я больше не буду долбиться в закрытую дверь, не беспокойся. Оставайся навеки вечные со своими фанатками. Скатертью дорога.
Не смей врать. Я знаю тебя. Последняя фраза Чоля заставила Тукки приложить усилия для того чтобы кинуться на него, но не для очередного битья. Итук одним рывком обхватил того руками, обнимая и прижимаясь к нему. Он не удержался и 3-х секунд, как свалился на бок, обессиленный, морально убитый.
- Я...Я...Я.... Прости. - тихо шевеля губами, выдавил Тукки, вцепившись в локоть Золушки. - Я не хочу. Не могу. Ты не можешь. Прекрати это.
Что он пытается ему сказать? Очередную правду? Как понять, что это правда? Он глотал слезы, всхлипывая и зрелище это было действительно жалким. Все уходят от него, по его вине, и он не хочет, чтобы все повторилось вновь. Скольких он так уже потерял, игнорируя их и себя? Больше никого. Хватит.
- Я никогда не отказывался от тебя. И не откажусь. И не смей говорить, что я не любил, что ты мне не нужен. Я приму все, приму все что угодно и разве это не говорит о том, что мне не все равно? Чоль... - Он сделал паузу, отдышавшись и продолжил. - Я не знаю почему, я боюсь. Все эти обиды и предрассудки они нам ни к чему. Начать сначала... Надо, слышишь?
И снова умолкнув, Тук все же отлепился от пола и снова обнял Хичоля. Он шептал ему в ухо "прости", перестав наконец реветь и потихонечку приводя свое состояние к норме. В темноте, глядя Хи в глаза, он больше не питал к нему отрицательных чувств. Но было что-то другое. Оно было тем, что болело в груди, мешало дышать. Было уже все равно, потому лидер закрыл глаза и поцеловал Хичоля в губы, точнее просто прижался к ним своими губами и тут же снова опустил голову ему на плечо. Он не знал, зачем и почему он сделал так. Не важно.

Отредактировано Park Jung Su (2011-12-07 20:27:03)

Прошлое нахлынуло теплой волной, унося злобу, круша на своем пути преграды, которые Итук все это время напрасно выстраивал. Не нужно тонуть, не нужно держаться, он просто доверится течению и будет плыть. Он знал уже эти губы, помнил их, нельзя забыть. Он не ожидал нежности, думал, что Хичоль действительно отступился. Но поцелуй был таким многозначащим, он приводил в чувства, которые начинали обостряться. Тук не закрыл глаза и теперь они смотрели в темноту, высыхая от слез. Его сердце словно пыталось достучаться до сердца Чоля, срываясь на бешеный стук.
- Обиды и предрассудки... Сначала... Скажи, что будет дальше? Что будет, если мы начнем сначала? Давай решим. Нельзя остаться друзьями после любви, понимаешь?
Я все понимаю. Но так глуп. Что мне делать? Он лихорадочно водил взглядом по лицу Хи, стараясь найти в его чертах ответ, который неуловимо проскальзывал в его глазах, но тут же исчезал, стоило Туку усомниться в его правильности. Не исчезай, прошу... Нужно всего лишь заглянуть внутрь и поискать там. И что он найдет? Что уже нашел? Хичоль всегда был ему больше чем другом, братом. Все годы существования СуДжу и даже до, они все были между собой связанны, а теперь нить словно уплотнилась, переплетаясь с другой, которую сплел Чоль, а Тук пытается ее нащупать. И ему это удается.
- Нельзя остаться ими, понимаешь? Наша дружба была отлична, но потом наступила... Наступило другое чувство. ты сам всё знаешь. Сейчас другое время, Итук. Всё сначала не получится начать. Получится только взять чистый лист и положить его сверху на уже исписанные. Так что всё, что мы можем сейчас начать... Ты сам меня понимаешь, Тук...
И это давит тяжким грузом. Выкинь его. Смогу ли?
- Я не знаю что будет дальше. Я не знаю, что правильно, а что нет. Не знаю, почему я ничего не знаю.
Чжон Су глядел в сторону, пытаясь подобрать слова, которые прозвучат так, как надо. Которые раскроют его душу сейчас. Слишком сложно и неожиданно, все перемешалось и он не может выделить из всей этой каши что-то одно. Дай мне время. Пожалуйста, мне нужно время, чтобы принять. Сейчас эти двое были похожи на героев типичной драмы, не совсем стандартные, но почти. Итук всегда недоумевал и насмехался над персонажами в фильмах, которые ревели, кричали, срывались, били посуду. Вся эта страсть ему была непонятна и ему действительно все это казалось нелепым. А теперь он в точности как они пустился в слезы. Ведь это жизнь, так? Не кино. Все по-настоящему. Его чувства настоящие. Все вокруг настоящее. И Хичоль настоящий, он ощущает его тепло, его дыхание, его взгляд. Все реальнее некуда.
- Я все понимаю. Или не все. Дай мне шанс, дай мне время и я не отпущу тебя. Мы начнем сначала, оставшись прежними. Возьмем наши шаблоны и создадим что-то хорошее.
Итук прижал к себе Золушку, как ребенка, которого нужно утешить. Вот он ответ. Все просто. А мне все еще страшно. Помоги мне понять себя. Успокой меня.

- Мы уже давали друг другу время, помнишь. чем это закончилось? Скажи то, что чувствуешь, то, что у тебя в сердце, не думай головой, твой разум не всегда сможет решить всё за тебя. Самого главного глазами не увидишь.
Тукки все еще сомневался, было видно, как он растерян. Рука Чоля приятно согревала. Сказать то, что чувствуешь не просто, ох как не просто, потому что чувства эти полны хаоса. Даже если он отключит разум, то не услышит сердце. Странно это все как-то. Итук влюблялся и терял миллион раз за всю свою жизнь, но такого с ним еще не было. Он полностью в смятении, а где-то слышится отголосок истины, едва слышимый, но он старается. Старается расслышать. А голос Хичоля был близко, потому он слушал его внимательно.
-Пожалуйста, забудь всё, что тебя тревожит.  Побудь со мной...
- Я не слышу себя, но вижу тебя. Я здесь...
Очередной поцелуй, он прижат спиной к полу и не может нормально дышать под натиском губ Хичоля. Все внутри пошло ходуном, словно Тукки был коробкой, которую принялись трясти и все содержимое с грохотом ударялось о стенки. Все катилось к самим чертям должно быть, потому что почва уходила из-под него, он лежал на полу, но не чувствовал опоры.
- Скажи мне, если что не так...
Его ничто не держало и было так страшно, дико страшно упасть и он ухватился руками за шею Хи, зажмурившись. Сердце продолжало истерить, ему уже начало казаться, что оно не выдержит такой нагрузки и остановится. Все ли так? Или все не так? Внезапная тяжесть в груди заставила его снова чувствовать под собой пол, равновесие вернулось. А нависший над ним Хичоль ждал от него чего-то. Признания? Согласия? Отказа? Чжон Су не мог ответить ни одним из перечисленных вариантов, но решил, что тело и жесты скажут за него. Он притянул Чоля к себе за шею, чтобы продолжить начатое, целуя его сам, все еще до конца не осознавая свои действия, но уверенный, что так надо. Медленно и без нажима, даже как-то заторможено он целовал его, а ощущения были не такими какие бывают обычно. Ему казалось, что прошла целая вечность, прежде чем он нашел в себе силы приподняться на руках и встать с пола, поднимая за собой и Золушку. Тукки прижал руки с натянутыми на них рукавами к лицу, пытаясь придти в себя снова, прерывисто вдыхая и выдыхая. Плечи поднимались и опускались, дыхание выровнялось, а сердечко постепенно приходило в норму. Чжон Су стянул с головы капюшон и провел рукой по волосам. Такой привычный жест.
- Ты знаешь, я всегда тебя любил. Но теперь тут есть что-то еще, чего я неизбежно буду бояться. Потому я прошу о времени.

Отредактировано Park Jung Su (2011-12-08 18:38:59)

Привычки, или же это скорее инстинкты, всегда остаются в силе, потому в первые секунды, как их губы соприкоснулись, Итук хотел оттолкнуть его. Его тело слегка дернулось, как от испуга, но он тут же успокоился и просто закрыл глаза, поддаваясь волнам некого умиротворения, примирения. Все хорошо. Все будет хорошо.Тук ему доверяет. Именно после всего, теперь, он доверится ему всецело. Пускай он будет терзаться в сомнениях чуть позже, может быть даже будет корить себя и снова ненавидеть его, но не сейчас. Все настолько неуверенно и неясно, что что-то решать уже поздно. И не имеет смыла. А может имеет. Какая разница. Двое в темной комнате думают об одном и том же, чувствуют одно и тоже. Никак не ожидая прикосновений под одеждой, Итук даже как-то оторопел, не улавливая намерений Хичоля. Останови его, ну же.Думает об одном, а ощущает совсем другое, Тук не стал его останавливать, не стал противиться, просто решил позволить всему случиться. Пусть все будет так, как если бы он ничего не боялся и не сомневался, он постарается наглухо заткнуть свою совесть или что-то вроде нее, которую никогда еще не смел заглушить. 
- Я так соскучился по тебе.
Как же было приятно видеть, как тот улыбается, так искренне и без яда. Тукки скромно улыбнулся в ответ, облизнув губы, на которых еще остался вкус других, принадлежавших Хи. Он притронулся к ним пальцами в замешательстве с глупой улыбкой.
- Поцелуй меня.
Да, сделай это. Приобняв Хичоля одной рукой за шею, он поцеловал его должно быть так, как еще не целовал даже в ту ночь. Без сожалений, страстно, жадно, мучительно. Сердце снова понеслось вскачь, а прикосновения Чоля обжигали, и Тук вспыхнул, моментально, как спичка. Лидер водил по спине Золушки рукой, целуя все настойчивее, пребывая в состоянии шока, но не в силах прекратить все это. И не нужно.Все же отстранившись, Тук вгляделся в лицо Чоля, словно спрашивая у того "идти дальше?" или "остановиться?", в глазах притаилась неуверенность. Он уткнулся в его шею, глубоко вздохнув, потому что понимал, что остановиться наверное уже не сможет. Это ужасно.... Я не могу...А руки сами тянулись прикасаться к нему, задирая одежду.
- Что я делаю?... - вопрос никому, в темноту. Итук прижался губами к его шее, целуя нежную кожу. Собственное тело подводило его, Чжон Су успевал только ужасаться своему поведению, слушая, как бьется внутри голос разума, от чего мозг буквально кипел. Остановите меня, кто-нибудь...

- Не останавливайся...
Он хотел, чтобы его остановили, но в итоге Чоль хотел лишь продолжения. Тело Чжон Су напряглось от ласкающих его пальцев, он судорожно выдохнул, позволяя стянуть с себя толстовку, задирая к верху руки, затем вернув их на спину Хичоля, также раздевая его. Не поздно ли остановиться, опомниться? Им ничего не мешает, никто не узнает, есть только они оба и нет пути назад. Он больше не сопротивляется, но и не может полностью расслабиться. Нужно решиться, он итак уже сбросил все что можно, сомнения и страх, осталось лишь задвинуть эту стыдливость от непривычности происходящего и получать удовольствие....Удовольствие? Да, оно несомненно было, его тело откликалось как обычно, ему было приятно. Даже более того. Возбуждение все нарастало, потому ему было все сложнее трезво оценивать ситуацию, лишь хотелось, чтобы его касались.
Тук развернулся и спиной направился в сторону софы, ведя за собой Чоля, держа того за руки. Присев на краешек этой самой софы, он положил руки на бедра Хи, приблизив к себе и глядя на него снизу вверх. Он все еще с трудом мог разглядеть в темноте его лицо, видел лишь очертания, белоснежную кожу, а может это его глаза затуманены желанием. Тукки осторожно коснулся Хичоля губами в месте чуть выше пупка, нежно целуя, проводя по горячей коже языком и поглаживая рукой его голую спину. С силой потянув того вниз так, что Хи опустился на колени между его ног, лидер обхватил его лицо руками и часто дыша провел большим пальцем правой руки по его пухлым губам, манящих целовать их снова и снова. Тук тут же жадно приник к ним, поддавшись бьющему внутри пылу, с которым не мог совладать, сколько бы мысленно не пытался остановить себя. Все его естество будто было против, но в тоже время оно к этому стремилось, и Чжон Су горел в собственном огне. Все повторяется, как в ту ночь, ему все это уже знакомо. Но тогда, его мозг словно был в отключке, все было на автомате, ненавистно. А сейчас....Нельзя. Не должен.Ему не хватало воздуха, Итук отпустил Хи и откинулся на спину, беспомощно раскинув руки и закрыл глаза, глотая воздух, слыша лишь как безумно скачет его сердце. Жарко. Слишком жарко.

Отредактировано Park Jung Su (2011-12-10 21:32:23)

Сладость растекалась по всему телу, кровью по венам, словно жидкий огонь. Все будто замедлилось, а Тукки взирал на это со стороны, он не ощущал себя на своем же месте. Но он чувствовал прикосновения Хичоля, как доказательство того, что он существует здесь и сейчас. Мышцы живота напряглись от его ласк, Золушка опускался с поцелуями все ниже. Тук вцепился руками в края софы, подавляя стон где-то в глубине себя, и почти отстранено наблюдал, как с него снимают оставшуюся одежду. Неуемная страсть и желание со стороны Хи обрушились на лидера, когда тот перебрался на него, атакуя поцелуями в шею. Руки Тука опустились на талию парня, крепко сжимая, а затем он рывком приподнялся на софе и сразу же опустился обратно на спину, прижав Золушку к себе.
– Я… люблю тебя.
Словно и не услышав его, Тукки приник к его рту, целуя, проникнув языком. Руки поползли вниз и сжали ягодицы Чоля, чуть приподнимая , а тот принялся тереться об него. В голове Чжон Су тут же пронеслась мысль, которую он даже не успел уловить, заставив его озадаченно вглядеться в потолок. Он схватил Хи за бока и резко перевернулся так, что тот оказался под ним. Он уперся руками в софу и приблизил свое лицо к лицу Чоля, остановившись в миллиметре от него, еле касаясь губами щеки. Что-то не так и он изначально знал, что так и будет.
- Ха, - выдохнул Тукки, опускаясь всей свой тяжестью на Хичоля. Сомнения сыграли весомую роль, потому что как бы он сейчас не был возбужден, этого было недостаточно. Лидер запустил руки под спину Хи и легонько куснул того в шею, ничуть не беспокоясь о том, что придавил его своим весом. Хотелось ли ему большего? Он и сам не мог понять. Ведь Хичоль не девушка и этим все объяснялось. Если он и дальше будет задумываться об этом, то приятная пульсация внизу живота быстро сойдет на нет и все закончится так же стремительно, как и началось. Но останавливаться на полпути все же... Послав к черту раздумья, Чжон Су отлип от Чоля, нависнув над ним и провел рукой по его животу вниз, задержав руку на выступе штанов, ощущая под ними твердую плоть. Лучше думать об этом, как об игре, положиться на то, что в нем вспыхнет азарт и он перестанет терзать себя здравыми мыслями. Он почти опомнился, только глаза все еще блестели, отражая желание, которое могло в любой момент угаснуть.

Молчать и не дергаться? Тук был явно другого мнения, но не стал перечить, лишь уткнулся лицом в софу. Напряжение с новой силой сковало тело, а по мере движения руки Чоля, оно перерастало в болезненное наслаждение, отдаваясь пульсацией в паху. Он не испытывал отвращения или же неприязни, просто ему действительно было мягко говоря не комфортно. Много думать плохо, особенно в такие моменты, но он не мог перестать вырабатывать мысли, которые все больше и больше начинали действовать так, будто на него вылили ведро холодной воды после горячего душа. Он погрузился в собственные раздумья, смешанные с получением удовольствия и словно сквозь завесу услышал голос Хи.
– У нас мало времени. Скажи мне, если ты не хочешь.
Итук сел боком к Хичолю, запрокинув голову назад, глядя в потолок. Не хочет? Хочет? Оба варианта сейчас были равносильны друг другу, потому он озадаченно размышлял что же все таки ответить, заранее зная, что ответит он непременно то, что Хи не понравится. Скоро ему войдет в привычку делать что-то против него, досаждая. Даже после того, как они наконец разъяснили все, они все равно будут как кошка с собакой. Неизбежно. После ему показалось, что так даже будет лучше, прервать его, наверное, потому что в нем все еще затаилась злоба, требовавшая мщения. С другой стороны, Тукки хотелось ответить второй вариант, потому что тело просто ныло о продолжении. Ну уж нет, не выйдет, не все сразу, Чоль.... Ты итак получил слишком много, еще тогда.
– Пусть в этот раз всё будет честно. Один раз мы уже обожглись.
Чжон Су потянулся за джинсами, что являлось его ответом. При этом он как-то уж слишком довольно улыбнулся, натягивая на себя джинсы. Эта недолгая близость показала, что время, которое просил Итук все же необходимо, иначе вместе им не быть.
– Так что либо сейчас что-то будет, либо нет. Тук, хватит метаться! Ты уже не маленький!
Чоль потряс его, на что Тукки рассмеялся и завалил его на спину, крепко сжав его руки своими.
- Ты не получишь желаемое, пока я сам этого не захочу. - он наклонился к нему. - Мы оба привыкли добиваться своего, да. Как долго ты продержишься? А мне нужно еще привыкнуть...
- Скоро тебя сам положу уже под себя! И будешь там ныть и стонать!
- Не будь так уверен со мной, Хичоль. И если ты действительно так жаждешь честности, то тебе придется подождать.
Он отпустил Хичоля и встал с диванчика, застегивая джинсы. Его толстовка выделялась в темноте белым пятном на полу, он поднял ее и напялил на себя, повернувшись к Золушке спиной. Он не видел его лица, но отчетливо представлял, как сейчас тот разозлен. Тук бы и сам на его месте был бы раздражен. Любой был бы просто в бешенстве. Нет, Тукки не играет с ним, но испытывает точно. Ему стало очень интересно, сможет ли Хичоль не думать только о себе и о том, что нужно только ему. Хотя вероятность того, что Ким Хичоль начнет делать что-то ради кого-то была невероятно мизерной. Но попытаться же стоит?...И когда же зал откроют?...

Отредактировано Park Jung Su (2011-12-13 18:42:57)

Буквально через пару минут, как Чоль начал долбиться в дверь, та с щелчком отворилась, являя айдолам изумленного охранника. Свет включили и Тукки сощурился от изобилия его, привыкший к темноте, пока они тут находились. Наконец-то... Итуку показалось, что он провел здесь не всего несколько часов, а целую неделю и ему жутко хотелось спать. Скоро утро, но он успеет дойти до своей постели и отоспаться. Посоветовав охраннику проверять помещение, перед тем как закрывать, он вышел из зала, следом за Хичолем, который всерьез был...Обижен?Рассержен? Разочарован? Все вместе. Ну а Чжон Су же был на удивление спокоен и просто засунув руки в карманы поплелся до заветной 36-й.
- Еще увидимся, - он махнул на прощание рукой, не желая сейчас о чем-то разговаривать, да и Хи скорее всего тоже. А они еще увидятся, это точно. Он абсолютно не был обеспокоен тем, что Золушка сердится. Да и для окружающих он притворится, что с Чолем они так и не помирились и поиграет в обиженного и злого Туккича. Ну а потом можно и примирение разыграть. Главное, что лидер хочет сохранить эту ночь и вроде как начавшиеся отношения с Хи в тайне. Если только Хи все не испортит. Им не нужны скандалы. Пак Чжон Су, ты об этом еще пожалеешь, отчитал он сам себя, медленно вышагивая к своей квартире. Он печется о своей репутации, как никто другой из всех айдолов, личная жизнь должна оставаться личной, даже если он является знаменитостью. Незыблемое правило. Иначе так и рехнуться не сложно. В дальнейшем предстоит столько сложностей и секретов, что придется врать окружающим, если еще и алиби не придумывать. Кстати, а что он скажет, если его спросят, где он был почти всю ночь? Может удастся проскользнуть в постель незамеченным, словно он и не уходил, что все это время он мирно спал.... Если повезет.

----> Квартира №36

Отредактировано Park Jung Su (2011-12-17 14:15:22)

-->допустим из квартиры 34

К слову, они не разговаривали после прачечной. Последнее что помнил из всего этого Наримия - был запах кохая и ощущение его кожи на своих губах. Но это из приятного, остальное же, это то как руки Нари убирают и дальше будничным тоном разочарованно сообщают о так и не отстиранной одежде. Грустно всё это.
Грустно было где-то внутри, но в какой именно части сердца непонятно. Японец злился на себя за то, что не мог разобраться ни в своих чувствах, ни в своих желаниях, а в своих действиях по отношению к кохаю и подавно. Играл с ним… хотя тут скорее Нари играл сам с собой, проверяя как далеко может зайти, что может себе позволить.
Как же его раздражало это чувство собственной неопределённости, а он терпеть не мог неопределённость вместе со всякими «наверное», «возможно», «если» и «не знаю».
Когда они вернулись в квартиру то ни слова не было сказано, каждый пытался заниматься своими делами, каждый куда-то время от времени выходил. Хироки уже не знал куда деться и как протянуть время до заветных 23:00, что бы можно было одному сбежать от давящего напряжения и недомолвок. Только вот чем себя занять? В Японии в таких случаях он обычно отправлялся гулять по любимым паркам, а тут в Корее, которую он не знает, даже не сразу выберешь куда пойти. Наверное, поэтому ноги просто понесли его по звёздному комплексу, который заодно можно будет изучить и, кто знает, поближе познакомиться с соседями.
Этаж за этажом, поворот за поворотом, коридор за коридором, так он добрался до той части, где квартиры сменили помещения общего пользования. Ни пустующая фотостудия, ни бассейн, ни что либо другое Хироки не привлекло, зато, когда он увидел чуть приоткрытую дверь репетиционного зала, то решил заглянуть туда. Почему нет? Кто знает, может там он сможет немного попеть. Все друзья твердили Хироки, что он не плохо поёт, вот только он не любил петь на публике, стеснялся. Да, актёр, которые играл самые невообразимые роли и примерял самые необычные образы, стеснялся петь на сцене, просто.. он не знал как себя вести.
Распахивая дверь он уже был готов к тому, что наконец-то куда-то спрячется от внешнего мира, переживёт все свои расстройства, обдумает всё, наконец, и уже вернувшись обратно к себе в квартиру, протянет руку Харуме-куну, поклонится и извинится за своё поведение.
- Надо потребовать у Накадзимы, что бы вытащил меня отсюда, - рассуждал он сам с собой, делая шаг в зал, которые к великому сожалению актёра оказался совсем не пустым. Посреди комнаты в полной тишине танцевал парень, молодой, может не намного младше Наримии. Его движения были странными, может какими-то чуть ломанными, резкими и очень эмоциональными, будто парень пытался в этом танце выплеснуть какие-то свои чувства. Со стороны это выглядело вдвойне необычно, потому что никакой музыки не было и… стоп, кажется Хирок заметил тонкие проводки наушников. «Плеер», - сделал он вывод.
А танец незнакомца неожиданно заворожил актёра, что тот даже не решался пройти вперёд, что бы ни дай бог, помешать своим присутствием, он просто молча стоял в дверях и смотрел как резкие движения сменялись плавными, потом снова возвращались к привычному ритму. Наверное, при желании, по одним движениями танцора можно было написать музыку или же попытаться восстановить ту мелодию, что не слышно звучала у него в наушниках.
«Каждый по-своему выплёскивает свою боль. Завидую. А я не знаю куда себя деть».
В какой-то момент Наримии показалось, что незнакомец находится в трансе где-то на грани между миром реальным и – а кто чёрт возьми знает – нирваной. Танцевать самозабвенно, танцевать с эмоцями будучи полным чувства эйфории, наверное, это потрясающе. Жаль Хироки не умел, не мог, не знал какого это, поэтому ему оставалось лишь быть молчаливым зрителем.