- Я отвратительная и мерзкая! Я... я попыталась разбить часы, которые он так бережно хранит. Ревность, обида и боль лишили меня рассудка. После жуткой ссоры, я ушла... – Кахи, с полными тоски глазами, посмотрела на Сылона - Я должна извиниться перед ним. Мне нужно было промолчать... – И развернувшись, девушка пошла на кухню.
«Любовь без взаимности медленный яд, прожигающий сердце дотла.
Любовь без взаимности - песня моя, не допетая до конца…»
Меньше секунды потребовалось Сылону, чтобы догнать подругу и заключить ее в объятия.
-Заткнись. Слышишь? Не смей винить себя. – Прохрипел парень на ухо девушке, обжигая его горячим дыханием. – Не смей…
Сыл развернул Кахи лицом к себе и как следует встряхнул ее за худые плечи. В его потемневших от ярости глазах не было ни намека на осуждение, или тем более, отвращение. Только боль, гигантская, всепоглощающая боль, с привкусом горькой полыни. Глядя на тени, залегшие под глазами любимой назывной сестры, глядя на ее искусанные, бледные губы, на впалые щеки, на немного спутанные волосы, вокалисту 2AM хотелось кричать, рвать, метать, все крушить, и, если бы парнем, доведшим Кахи до такого, был бы не Су, его лучший друг, он бы убил ублюдка. Но именно в том, что это была пара лидера – вокалистки After School и Джунсу, и заключалась вся проблема. Сылон вообще всегда считал, что лезть в отношения людей, последнее дело, какими бы они не были, но всегда, когда дело касалось Кахи, этот принцип будто бы переставал работать.
Почему?
«Мы начинали, мечтая,
Наш путь к успеху.
Наш день был долгим,
И наполнен смехом.
Мы жили без времени,
Не думая о годах и минутах.
Радовались как дети,
Когда находили деньги в зимних куртках .
Нам не нужна была слава,
И золотые карточки.
Мы просто любили,
И светились как лампочки.
Ты как с другой планеты,
Ни на кого не похожа.
Я говорю о тебе,
А у меня мурашки по коже…»
В своем легком, светло-зеленом, как молодая трава платье, со своими длинными, волнистыми медными волосами, в которых будто бы запуталось солнце, со своей дерзкой, игривой улыбкой… Кахи тогда заставила Сылона замереть на месте от восхищения. Он стоял, смотрел, а она с кем-то танцевала, кому-то смеялась, а его будто и не видела вовсе…
Шаг…Еще один шаг…На ватных ногах юноша подошел к своей волшебной нимфе и робко – да, робко! Всегда такой самоуверенный ловелас Сыл растерялся, при виде сгустка грации и ветра в женском обличье… - коснулся пальцами ее обнаженной спины. Она развернулась и одарила его своей обворожительной улыбкой. Он что-то невнятно промямлил про танец, и она, заливисто расхохотавшись, обняла его за шею и они закружились по залу. И все расступались, словно не желая мешать их трогательному общению взглядами, словно боясь вдохнуть их общий кислород.
Они провели весь вечер вместе, а потом сбежали из под строгого ока своих менеджеров, и, взявшись за руки, побрели гулять по ночному Сеулу. Огни неона, несколько выпитых бутылок пива, целая пачка выкуренных Сылоном сигарет, какая-то закусочная, из которой от фанатов им пришлось сбегать через черный вход. Смех Кахи, когда она измазала нос Сылу кетчупом, и его хохот, когда он подхватил ее, закинул на плечо и потащил в океанариум. К сожалению, он оказался закрыт, но игровые автоматы подняли настроение этой парочке. То неописуемое чувство гордости у Сыла, когда Кахи ему ласково улыбнулась, а он протянул ей выигранного плюшевого медведя. Он до сих пор храниться в комнате девушки, как вечная память о той безумной, такой нелепой, и неповторимой ночи. Окутанные эйфорией, жаждой свободы, или это просто хмель ударил в голову – они развлекались до самого утра, а рассвет встретили на железнодорожной станции. Как они туда забрели, ни один из них не помнил. Эту информацию вытеснили воспоминания об объятиях холодным утром. Сылон сидел на лавочке, прислонившись спиной к стене остановки, а девушка устроилась у него на коленях, положив голову ему на плечо. Солнце поднималось над крышами, над шпалами, розовато-теплыми лучами касалось лиц Сыла и Кахи, заставляя их снова улыбаться и жмуриться. По-детски уютно укутавшись в одну большую куртку парня, они напевали какую-то старую балладу, и весь мир будто бы просто стал воздухом, растворившимся в бликах на металлических рельсах.
Даже после возвращения домой, они продолжали видеться. Каждая их встреча была наполнена запахом леса и лета, привкусами мороженного и радости, прикосновениями теплого ветра и еле уловимого, но абсолютного счастья. Об отношениях ни один из них не думал; да, они полюбили друг друга с первого взгляда, но…Это была бесполая? Скорее просто любовь без рамок. Ту платоническую нежность не хотелось разрушать интимной близостью. Нет. Только редкие поцелуи...Просто весь мир будто бы сузился до переплетения их пальцев, а объятиями на их плечи ложилась легкость. Они стали даже ближе чем друзья, братом и сестрой – теми, что друг за друга горой, теми, что одно сердце на двоих, как и одна горечь.
Вот именно поэтому, Сылон всегда чувствовал, когда Кахи плохо, и сразу же появлялся, словно на немой зов.
Нет ничего крепче любви брата и сестры.
«Впопыхах, с хрипом дыхания,
С пленной на руках, с её бранью пьяной,
С её локтями, связанными за коленом,
Узами и горьким пленом…
В ней из бегов до берега, где река,
Могла бы их оберегать наверняка,
От упрека прохожих на пути.
Громко встревоженных воплями: отпусти!
Вот он отчалил, она бьется отчаянно
Об борта лодки плечами.
Изо рта в порыве рвотного рычания,
Клонит голову над гладью, жалея нового платья.
Пришла в себя, улеглось.
И давай опять: Оставь меня, брось!
В городе дамы нарядные лезут в толпу сплошную!
А ты всё: Ну их, вцепился в сестру родную!»
Вот и сейчас, та саднящая тоска, то режущее легкие всхлипами отчаянье, эта ревность, заставляющая сердце сжирать себя, эта обида, отдающаяся дрожью по всему телу – все это чувствовал и Сылон, обнимая подругу. Ему так же хотелось кричать и повесится на первой попавшейся веревке, чтобы еще и не чувствовать себя виноватым – без – вины.
-Кахи, Кахи, Кахи, Кахи! – шептал он ей куда-то в уголок губ – Оставь ты эти мысли, не кори себя…Он мужчина, ты женщина, и в этой дилемме явно не ты должна себя полностью контролировать. Ты вспыльчивая, горячая, как огонь, но такая уж ты есть. Но если обращаться с тобой бережно, ты согреваешь, а не обжигаешь, надеюсь, мой друг поймет это.
На миг перед глазами Сылона встал образ Джунсу. Они так же дружили очень давно, и их во истину мужская дружба была крепкой, нерушимой, овеянной ароматами марихуаны и дорогого портвейна. Су был его самым верным другом, знающим о нем абсолютно все, что знал он сам. Ближе был только Роуз, но этот обворожительный мужчина был и его любовником, и поэтому знал даже больше, чем сам о себе знал Сыл. Но сейчас не о превратностях их личной жизни, а об Кахи и Джунсу.
Именно потому, что оба этих человека были неимоверно дороги Сылону, он от всего сердца надеялся, что в их отношениях установится если не мир, то хотя бы временное перемирие. А за это время они оба возможно научатся чуть лучше сдерживать свои плохие черты, и вслед за нейтралитетом, в дверь их квартиры робко постучится гармония.
«Дружба – это понятие круглосуточное!»
Ночь уже полноценно вступила в свои права, и Сыл с Кахи медленно перебрались в спальню, где уютно устроились под теплым пледом, а девушка еще и в крепких руках юноши. Они разговаривали долго, и медленно с Су перебрались на какие-то нелепые, но милые пустяки. Сылон большим пальцем вытер слезинки со щек подруги и запечатал легкий поцелуй на ее губах. Девушка же, напротив, прильнула к нему ближе, и, будто ища спасение, крепче обняла в ответ и приоткрыла губы. Сылон удивленно распахнул глаза, но не отстранился, лишь с нежностью углубил поцелуй, обхватив своими губами нижнюю губу Кахи. Это не была страсть, феерия, сноп искр - только бесконечно трепетная ласка двух очень близких друг другу людей. Поцелуи были в порядке вещей в их дружбе, эти двое никогда не скрывали своей гигантской тяги, симпатии, глубокой, бесконечной любви. Как я уже говорил, любви выше обыденных отношений. Это было что-то чистое, непорочное, таинственное...Никаких запретных плодов, никаких подсобок и кладовок, где бы властвовали тайные желания. Все было во истину искренним, настоящим, экстатически счастливым.
-Люблю тебя, глупая моя. Пожалуйста, не плачь больше ни по кому. А если плачешь - то плач от радости. Ты самое светлое, что всегда у меня было. Сколько раз мы с тобой ссорились? Помнишь? Размахивая какими-то ветками и пересмотрев Гарри Поттера, мы кричали заклинания, и со смехом мирились снова. Сколько плохого было, помнишь? Конечно помнишь...Сколько раз, ты, поддавшись импульсу, шла куда-то ночью, а я потом мчался на другой конец города и вытаскивал тебя из очередной передряги...Сколько раз ты, приезжала ко мне, и порой неделями выхаживала меня из очередной болезни. Как ты полулежала на мне, когда мы в очередной раз выбирались на природу. Как плела венок из полевых цветов, и сделав на нем рога, улыбаясь, шутила о Роузе. Как ты запрещаешь постоянно мне пить Колу, тоже же помнишь. Как испекла мне пирог...Он кстати был очень вкусным, и я хочу еще! - отстранившись от губ девушки, Сылон улыбнулся - И я все помню. И как ты убивалась из-за Су, я тоже помню. Он хороший малый, и ты знаешь, насколько мне дорог. Никогда в жизни я не встану на одну из ваших сторон, ведь ты моя сестра, а он мой лучший друг. Но просто помни - чтобы там ни было, я всегда рядом. Я всегда выслушаю, и всегда поддержу. А если он тебе обидит...Черт возьми, я подерусь с ним, хоть и очень люблю своего братца. Но и ты, смотри, не обижай его. Он только кажется хмурным букой, на самом деле он очень глубокий, интересный человек, и ему тоже может быть больно. Я очень хочу, чтобы у вас все наладилось. И чтобы вы нашли общий язык. Шоу есть шоу, но даже здесь надо оставаться людьми.
Они заснули в объятиях друг друга, под мелодичный бит дождя и симфонию ветра, рвущегося в распахнутое настежь окно. Умиротворение укрыло их, словно одеялом, а Морфей, своим теплым дыханием навеял им сладкие и фантастические сны о мире, где нет проблем, и люди ценят все, что у них происходит.
Восход солнца подкрался незаметно, и сквозь затянутое тучами небо прорезались первые, золотистые лучи, озаряющие еще спящий Сеул. Хотя, кто-то уже ехал на работу, сонно потягиваясь и попивая крепкий кофе Starbucks, а кто-то только возвращался домой, из клуба «COEX», где, несомненно, развлекался на славу. Кто как бы ни встречал это утро, а Кахи и Сыл еще видели пятый сон, когда блаженную тишину спальни нарушил пронзительный звук телефона парня, сообщающий о новом входящем сообщении.
С гигантским трудом продрав глаза, Сылон тихо, чтобы не разбудить спящую девушку, проматерился и с неохотой выполз из теплой, нагретой кроватки и пошлепал по комнате в поисках источника противного шума. Найдя свой айфон на книжной полке, парень сначала отключил звук, а затем уже удивился, как предмет связи оказался в таком месте. Но думать об этом было крайне лениво, поэтому Сыл просто нажал прочесть сообщение и…Сел на стул, чуть ли не промазав, и не познакомив свою пятую точку с полом. Администрация проекта сообщала ему, что, мол, молодец, девушку поддержал, рейтинг шоу своими объятиями с ней поднял, но пора и честь знать, и возвращаться в свою квартиру, где его уже ждет новая пара, т.к. Хёрин покинула передачу, даже не оставив объяснения.
Желваки загуляли на лице парня, настолько сильно он сжал зубы, а вены на руках вздулись. Это свидетельствовало о его дикой ярости. Но, гигантское самообладание и вредное желание не дать на камеру того, чего от него ждали – выплеска агрессии, позволили Сылону удержать себя в руках и ничего не сломать. Он лишь сдержанно поднялся, достал из бара Джунсу и Кахи закрытую бутылку виски, откупорил ее, сделал несколько глотков и поставил ее на стол, будучи уверенным в том, что друзьям для него не жалко этой слабости. Затем подошел к Кахи и склонившись, мягко поцеловал ее в висок. Девушка заворочалась, и Сыл сразу же бесшумно отошел, не желая ее будить в такую рань – часы показывали только 5.30 утра. Решив, что напишет ей позже, парень взял со стола бутылку и так же тихо вышел из квартиры, направившись прямо по коридору к лестнице, ведущей на его этаж.
Черт…
«Который год, не знаю сам,
Я мультибренд, герой реклам!
Купи меня и улыбнись,
Весёлая пародия на жизнь…
Как дела? Привет,
Я добрый Микки – Маус!
У моей свободной кассы нету пауз, я…
Не знаю про усталость!»
Но, в отличие от известного диснеевского героя, Сылон еще как знал что такое усталость, и сил сейчас встречаться с новой парой у него не было. Парня мутило, казалось, все эти жеваные эмоции, вся эта палитра смешанных, разноцветных, тошнотворных чувств вывернет его наизнанку, и он как следует проблюется матом на эту насмешливо смотрящую своим одним глазом на него камеру. Все достало. Все эти тщательно нарисованные по утрам улыбки, все эти покупные искорки, которые засыпают в глаза, чтобы казалось, что радость – искренняя. Все эти напускные личины и опускающие слова. Просто хотелось плюнуть на все, пойти найти Роуза и банально его обнять. В этой цитадели искусственной привязанности, во всем этом грохочущем цирке под названием «реалити – жизнь»,так хотелось почувствовать что-то настоящее…Пока Сыл был рядом с Кахи, он в первые за долгое время мог быть самим собой, не боясь, что его прогонят, высмеют, не поймут. Он мог, не заботится ни о чем, кроме хрупкой девушки, доверившей ему свою боль. Не надо было думать о постоянных позах, речах, не надо было сомневаться в правильности своих мыслей. А снова оказавшись в этом хаосе лжи и порока, Сылона не на шутку подкосило, и сев не нижние ступеньки лестницы, он, в оглушающей, звенящей тишине начал просто пить, ища не спасение, но забытье в алкоголе. Но, крепкий напиток никак не брал, и отвратных, мерзких мыслей, копошащихся в голове, как черви, становилось все больше, и хотелось уже не просто спать, а застрелится. Разнести себе голову одной металлической спасительной пулей, вышибить себе мозги, чтобы больше не думать о том, как сегодня лучше себя подать. Измазать своей кровью эти тщательно вымытые стены, которые день ото дня впитывают в себя грязную, отвратительную ложь. Распластаться холодным трупом на ступеньках, чтобы те, кто увидят эту картину, бежали отсюда, пока еще их не довели до такой кондиции. Да только никто не сможет это увидеть. Хладнокровные уборщики, словно обычный мусор, запихнут тело в пакет и выпишут еще одну сдавшуюся жизнь в утиль. «Прости – прощай, Сылон», будто и не было тебя вовсе. А то, что ты был, любил – по-настоящему, пламенно, искренне – всем плевать, ПЛЕВАТЬ. Когда ты перестанешь приносить деньги, когда ты перестанешь быть звездой, КОМУ ты будешь нужен? Два, три человека? Из миллиарда лебезящих, подлизывающихся тварей, сейчас говорящих тебе о большой любви, а завтра, с радостью продавших бы тебя тому, кто больше предложит денег. Деньги, деньги, деньги! Скомканные бумажки, звенящие монеты…200 грамм Натрия. 300 грамм Сульфатов. 90 грамм Сульфитов. 45 грамм Железа. 500 грамм Силикона. Какие там еще химические составляющие человека? Все это можно купить на обычном черном рынке, который есть в любой стране. Нужна еще душа? Душа?! Ха-ха. Однажды очень умный человек, которого я знаю, сказал: «Что лучше, вообще не уметь любить, или любить безответно? Я до сих пор ищу ответ». В этом треклятом, поганом, изборожденном шрамами лжи мире уже очень давно не нужна душа. Здесь ценят только умение выживать и лишать жизни. Мы куски мяса, да-да. Вы не понимаете, о чем я говорю? Значит, или вы живете в «пузыре» и никак не контактируете с реальностью, или же, как сказал один пропагандист искренности – «вы скороспелый плод чей-то фантазии, вас еще не нарисовали».
«Женщины придумали проституцию, чтобы им платили за секс. Мужчины придумали брак, чтобы им не платить за секс. Поэты придумали любовь, чтобы все это не выглядело так отвратительно.»
-Роуз… - прохрипел Сылон, глядя пустыми глазами в пустоту. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Надежда умирает последней, но в этом случае, ее добили лопатой и выбросили в канаву еще до самой попытки надеяться. Самый родной человек не пришел, не услышал, не понял, не спас. Но так наверное и лучше.
Пусть он лучше не видит меня в таком состоянии…
Как сломанная марионетка, Сылон поднялся, и, опираясь на перила, побрел на верх, в свою квартиру, где его уже ждал тот, с кем ему еще долгое время надо будет изображать эмоции отличные от «все равно».
Отредактировано Im Seulong (2011-07-15 02:44:42)